Ехавший позади своего хозяина Монтроз понимал, что заводить разговор с Девлином опасно, и беспомощно пожал плечами.
– С тех пор как мы отдыхали и ели, прошло уже много времени, – рассудительно начал он. – Давай остаток этого дня проведем на ближайшем постоялом дворе.
В ответ тело Девлина застыло от напряжения, рука опустилась на рукоять меча, а блестящие черные глаза сузились, превратившись в бездонные колодцы. Слепое желание убивать, рубить мечом, а не произносить жалкие слова душило Девлина. Ему казалось, что он мог избавить свои мысли от Кэтрин только ударом острого как бритва клинка.
– Монтроз, мне нет дела до того, что будешь делать ты и все прочие хнычущие младенцы, но честно предупреждаю тебя, если ты сейчас не оставишь меня в покос, я скорее всего тебя убью.
Кивнув, Монтроз осмотрительно отъехал и сторону и сделал остальным знак отправляться в путь, после чего все снова натянули поводья и направили усталых лошадей к дороге. Однако сам Роджер рискнул задержаться и тихо, так, чтобы слышал один только Девлин, сказал:
– Уверен, вы так и поступите, милорд, но я все же скажу: девушку заставили сделать такой выбор. Ей нравитесь вы, и она не по доброй воле осталась с Джоном. – Услышав в ответ недоверчивое возмущенное фырканье, лорд Монтроз повернул лошадь и оставил лорда Роберта наедине с его мрачными мыслями.
Спешившись и тяжело ступая по густой траве, Девлин увел лошадь от дороги, чтобы дать ей остыть. Медленно опустившись на мягкую землю, он, расслабившись, прислонился спиной к камню и выпустил поводья, позволив жеребцу бродить неподалеку. Девлин тряхнул головой, чтобы избавиться от красной пелены ярости, окутывавшей его мозг, и горькая улыбка скривила его волевой рот. Хорошо, что Роджер уехал вперед: в нынешнем настроении Роберт не нуждался в обществе ни людей, ни зверей. Перед его мысленным взором снова предстала Кэтрин, в фиалковых глазах которой светились мягкие огоньки страсти, и внутри уДевлина опять все сжалось. Проклятие! Ему следовало поступить как обычно и не вмешивать девушку в свою жизнь, обратившись к королю с просьбой отдать ее ему!
Когда Кэтрин попросила Эдварда спасти ее от норманна, Девлин вышел из себя; одна только мысль о том, что прекрасная саксонка будет со своим женихом, вызвала в нем ярость. Он издевался над ее презрением к норманнам, когда в тот вечер заставил уступить, но в итоге не получил ничего. Она выиграла состязание и теперь насмехалась над ним, предпочтя ему его брата. Джон, хитрый Джон, который многие годы подкидывал своих незаконнорожденных детей на порог Роберта, Джон, который лгал, жульничал, крал у него, Джон, его брат-близнец, которого он ненавидел всей душой, – Джон украл женщину, которую хотел Роберт. От этой мысли Девлин содрогнулся. «Нет, – приказал он себе, – нельзя вспоминать ни об этом, ни о девушке, которую я только что потерял…»