Дверь отворилась, и в ней возникла женщина с маленькими глазками — та, что воровала у Таула золото.
— Дай-ка мне глянуть на твое серебро.
Хват достал обещанные монеты.
— Могу ли я дерзнуть осведомиться об имени очаровательной дамы?
Женщина, слегка озадаченная, поправила свою замысловатую прическу.
— Для тебя я госпожа Тугосумка, юноша.
Пудра с ее волос реяла в воздухе, и Хват еле сдерживался, чтобы не чихнуть.
— Итак, госпожа Тугосумка, куда же направился тот господин?
— Он что, твой друг? — Голос у нее был пронзительный, как у гусыни в брачной поре.
— Ну что вы — я и в глаза-то его ни разу не видал. Я просто передаю поручение.
Госпожа Тугосумка удовлетворилась этим.
— Человек, которого ты ищешь, пьет в «Причуде герцога». Это таверна на Живодерке. Давай сюда деньги.
— Приятно было познакомиться, сударыня, — с поклоном молвил Хват, отдавая ей монеты. Сам Скорый подивился бы быстроте, с которой она упрятала их за корсаж, — и столь же быстро перед Хватом захлопнулась дверь.
Хват с наслаждением чихнул, наконец-то очистив ноздри от пудры. Он отправился в дорогу и вскоре нашел «Причуду герцога» — высокое, ярко раскрашенное здание. На пороге несколько мужчин играли в кости. Хвата разбирала охота присоединиться к ним — игру он любил еще больше, чем вкусные яства, однако он стойко прошел мимо, задержавшись только, чтобы посмотреть, как упали кости. Да, жаль, что он идет по делу, уж больно славно они легли. С такими только и пускать деньги в оборот.
Он вошел в таверну и протолкался сквозь толпу жаждущих. Здесь стоял густой запах хмеля, дрожжей и пота — запах пьющих мужчин.
Хват углядел в сутолоке соломенно-желтые волосы женщины, которая ночью собирала брошенные Таулу деньги, а после передала их старой Тугосумке. Преисполнившись негодования, Хват двинулся к ней. Она громко требовала еще эля, а компания мужчин и женщин поддерживала ее громкими возгласами. Эль прибыл — целый бочонок, — и она полезла в кошель, чтобы заплатить трактирщику. Кошель принадлежал Таулу. Эта бабенка поит Борк знает сколько народу на деньги Таула!
Рыцаря нигде не было видно. Хват прилип глазами к кошельку, и его руки, как всегда, опередили разум. Желтоволосая отвлеклась всего на миг, чтобы поднять заздравную чашу, но и этого оказалось довольно — Хват тут же стянул кошелек со стола и не знающими охулки пальцами спрятал себе под плащ. Радоваться удаче было некогда — Хват, потупив голову, устремился к двери. Миг спустя раздался вопль:
— Золото! Мое золото! Обокрали!
Хват едва удержался, чтобы не крикнуть в ответ, что это золото вовсе не ее. До двери ему оставалось всего несколько шагов. Позади в толпе возникло какое-то движение. Хват, не смея оглянуться, пробивался к выходу. По улице он продолжал шагать неспешно, не будучи уверен, заметили его или нет. Он уже собрался засвистать что-нибудь веселенькое, как вдруг услышал за спиной настигающие его шаги. Отбросив попытки сойти за невинную овечку, Хват пустился бежать во всю прыть.