— Правда? И когда же ты решил поиграть в осведомителя?
— Просто расскажи им, что произошло, Габби, когда Кен приехал в коттедж. Расскажи им то, что рассказала мне. Это все, что они хотят знать. И тогда они уедут.
— Гай, — требовательно протянула она.
— Все получится, — мягко отозвался он. — Обещаю. Просто скажи правду. Сделаешь?
Если я заговорю, ты останешься?
Мы уже решили этот вопрос. Я не могу. Ты знаешь.
— Я не имею в виду потом. Я имею в виду сейчас. Пока они будут здесь. Ты останешься?
— Эллисон думает, что я поехал в спортивный центр. Я не мог сказать ей, куда… Габби, мне нужно возвращаться.
— Пожалуйста, — проговорила она. — Не заставляй меня снова переживать это в одиночку. Я не буду знать, что сказать.
— Просто скажи правду.
— Помоги мне сказать ее, прошу тебя. — Она взяла его за руку. — Я не задержу тебя, Гай. Обещаю.
Казалось, что Моллисон оторвал от нее взгляд только усилием воли.
— Я могу потратить не больше получаса.
— Спасибо, — вздохнула она. — Я оденусь. — Проскользнув мимо них, она исчезла в спальне и закрыла за собой дверь.
Жан-Поль деликатно удалился. Остальные прошли в гостиную. Барбара села в одно из кресел у окна, выходившего во двор, сбросила на пол сумку и, закинув ногу на ногу, принялась покачивать ногой в грубом ботинке.
Поймав взгляд Линли, она закатила глаза. Линли улыбнулся. Пока что сержант проявляла удивительную сдержанность. Ведь женщин типа Габриэллы она обычно готова была растерзать, прихлопнуть как мух.
— Все не так, как кажется, — с жаром проговорил Моллисон.
— Что именно? — осведомился Линли.
— Ей не все равно.
— Что не все равно? — спросила Хейверс.
— То, что случилось с Кеном. Она так ведет себя — будто ей все равно — из-за той ссоры в среду. Из-за того, что он ей наговорил. Что сделал. Ей больно, и она не хочет этого показывать. А как бы вы поступили на ее месте?
— Думаю, что со следователями по делу об убийстве я вела бы себя осторожнее, — сказала Хейверс. — Особенно, если бы оказалась, как это стало известно, последней, кто видел труп до того, как он превратился в труп.
— Она ничего не сделала. Она просто сбежала. И у нее была на это причина, если хотите знать правду.
— Ее-то мы и ищем.
— Отлично. Потому что я рвусь сообщить ее вам. К ним вновь присоединилась Габриэлла Пэттен.
Она встала в дверях гостиной, как картина в раме — черные леггинсы, расшитый тропическими цветами топ на бретельках и черный прозрачный блузон; когда она двинулась к дивану, свободный блузон стал подрагивать и колыхаться. Расстегнув изящные золотые застежки, Габриэлла скинула черные сандалии и, забравшись на диван с ногами, разместилась в уголке. Розовый лак на ее ухоженных ногтях был одинаковым на руках и ногах. Она бегло улыбнулась Моллисону.