Он, хоть руки у него от преклонного возрасти и стали узловатыми, считался лучшим дубильщиком в округе. С тех пор как умерла ее мать Эдвина, старик стал для Аланы самым близким на свете человеком, даже более близким, чем родная сестра — да простит ее Господь!
Как и Эдвина, Обри не удивлялся странным видениям, преследовавшим Алану с детских лет. Постепенно они оставляли ее в покое, но некоторые сны не прекращали мучить.
И все же что-то мешало Алане рассказывать о своих сновидениях даже Обри. Зная, что старик все еще пристально смотрит на нее, Алана опустила глаза
Ей и раньше доводилось видеть повторяющиеся из ночи в ночь сны — о людях, живущих в одной с ней Деревне. Но себя во сне она никогда прежде не видела и никогда прежде так не боялась за себя, как сейчас…
Никогда до сих пор.
Темный рыцарь. Кто он… или что за знак? Символ… чего?! Алана не знала, но чувствовала: он ее враг, безумно страшная опасность. Объяснить же, откуда у нее такая уверенность, она не смогла бы и вновь каждую ночь испытывала перед темным рыцарем страх, какого ей никогда раньше не доводилось испытывать.
Нет, подумала она, собираясь с силами, нет! Не стоит думать об этом страшном сне! Алане не хотелось думать о том, что ее ждет…
Комочек Меха скользнул ей на колени. Кот Седрик столько лет ходил по пятам за ее матерью, теперь же повсюду следовал за ней. Пальцы Аланы погрузились в густой рыжеватый мех. Девушка низко наклонила голову, чтобы Обри не заметил насколько она все еще потрясена. Он станет беспокоиться, а ей не хотелось бы брать такой грех на душу — расстраивать старика. — Пожалуйста, — прошептала она, — не спрашивай о сне. Я бы рассказала, если 6 могла. Но не могу. Клянусь, ничего страшного во сне не было. Все ерунда какая-то, так что не беспокойся.
Старик недоверчиво прищурился.
Тогда почему ты дрожишь?
Впервые; слабая улыбка коснулась ее губ:
— В ноябре по утрам холодно, — непринужденно; ответила она. — С чего бы еще мне дрожать? Худая рука Обри сжалась в кулак.
— Мерзавцы норманны! — пробормотал он. — Завладели всем, что у нас было! Вздумали запретить ходить в леса! Где же тогда нам взять дров, чтобы приготовить еду и обогреться? Они отобрали у нас хлеб, который мы растили и убирали с полей в тяжких трудах! К концу зимы бринвальдские селяне будут едва живы от голода, он постарался сдержать гнев, — Конечно, если кто-либо из нас протянет до конца зимы.
Старик вышел из хижины, Алана согнала Седрика с коленей и поднялась. Как и дома остальных жителей деревни, ее жилище было крайне непритязательно. Земляной утрамбованный пол, небольшой деревянный стол и два стула перед очагом.