– Удовлетворены, капитан? – ухмыльнулся Стайн. – Никаких путей к бегству?
– Удовлетворен, – ответил я. Сердце у меня билось от волнения. Мне хотелось закричать:
«Корабль! Корабль!..»
В течение следующего получаса я ходил вокруг, собирая топливо для костра. Анна курила, опершись спиной о ствол дерева. За весь день она не произнесла ни слова. Я понимал, что этот поход к моей смерти мучил ее. Я надеялся, что она не совершит никакой глупости. Никогда еще время не тянулось для меня так мучительно долго.
Наконец как бы невзначай я сказал Стайну:
– Я хотел бы обследовать эту долину, – вернусь до захода солнца. Не возражаете?
– Желаю удачи, капитан. Не стану вас преследовать, если не вернетесь. Просто через деньдругой в пустыне появится еще один скелет.
Я готов был прибить его, но присутствие Иоганна с «ремингтоном» останавливало меня, да и сам Стайн ловко управлялся со своим «люгером».
– Вы не хотите пойти со мной? – спросил я Анну.
– Если только недалеко... – ответила она. Я промолчал.
Отойдя от лагеря на порядочное расстояние, мы остановились.
– Джеффри, что случилось? Говорите скорей!
– Корабль, – хрипло произнес я. – Корабль на якоре.
Кивком я указал направление.
Пыл сразу покинул ее, сменившись жалостью и состраданием.
Она покачала головой и печально произнесла:
– Корабль на якоре в пятидесяти милях от моря?..
– Вы думаете, я рехнулся? Он стоит вон там... Я поднял к глазам бинокль. Корабль был на месте. Я передал бинокль Анне.
– Возьмите чуть выше той красноватой скалы... На песке... Она опустила бинокль и ошеломленно посмотрела на меня.
– Но как он мог туда попасть? Он похож на... – она замолчала, не находя нужного слова. – Он похож на каравеллу... Нет, нет... Это просто невероятно...
Мы подошли уже довольно близко, и корабль был виден без бинокля. Я отчетливо различил три мачты с косыми парусами.
– Побережье, должно быть, сильно изменилось за последние столетия... – сказал я. – Наверное, когда-то здесь был залив...
Я не раз слышал старинные байки о корабле в пустыне. Обычно их рассказывали во время попоек, когда была выпита уже не одна бутылка. Но никто не говорил ничего определенного. То рассказывали о каком-то арабском паруснике, то о какой-то каравелле, но в эти легенды трудно было поверить... Мы так быстро шли к кораблю, словно не совершили тяжелый дневной переход.
– Португальская или испанская каравелла... – сказал я.
– Не могу понять, почему она не сгнила и не разрушилась за все эти годы...
– Песок и сухой воздух удивительно долго сохраняют самые различные предметы в их первозданном виде, а погибшие растения, трупы людей и животных высушивают и мумифицируют.