— Ваш незаконнорожденный сын, — бесстрастно произнес Волк, распахивая дверь. Но Роберт отмахнулся от его слов, как в свое время отмахнулся он и от его матери, Алкини.
— Ты же видишь, я не могу ехать сам. Иначе не стал бы тебя просить.
Волк лишь негодующе фыркнул в ответ:
— Я нисколько в этом не сомневаюсь!
Роберт сказал сущую правду, он неизменно справлялся со своими делами без посторонней помощи: управлял плантацией, обманывал доверчивых чероки, растлевал невинных девушек. Волк снова вспомнил о матери. Ноздри его раздулись, и он глубоко вдохнул теплый, влажный воз-пух, напитанный запахом сосновой смолы. Он не оглянулся, услышав за спиной стук костыля по дощатому полу.
— Пошлите туда кого-нибудь другого!
— Да некого мне послать, черт возьми!
Волк нимало не усомнился в правдивости слов отца. Старик не вспоминал о нем и не интересовался им с тех пор, как он покинул этот дом и стал жить с чероки. Похоже, ему действительно не к кому больше обратиться с каким-то срочным и важным поручением.
— Логан отправился на север сражаться с этими проклятыми язычниками, и мне некому больше поручить привезти ее сюда.
— Моему брату следовало бы побеспокоиться о безопасности своей жены, а не ввязываться в драки.
— С Мэри все в порядке. Какого черта? Ей не грозит здесь никакая опасность. Она... дьявольщина, да все мы ничем не рискуем, живя здесь. Не больше, чем, если бы поселились в Чарльз-тауне. У этих твоих братьев-чероки, как ты их величаешь, кишка тонка причинить нам какие-либо неприятности.
Слова старика заключали в себе вызов, и прежде Волк непременно вспылил бы в ответ. Но теперь он промолчал. Конфликт между английскими поселенцами и чероки день ото дня усугублялся, грозя неисчислимыми бедами. Волк не в силах был ни предотвратить их, ни убедить упрямого старика в реальности нависшей над ним и его близкими угрозы. И что бы ни говорил Роберт Маккейд, слова его уже не могли, как прежде, задеть Волка за живое. Лишь бы он не делал ничего во вред чероки... и Мэри.
Задумавшись, Волк едва не пропустил мимо ушей последнюю фразу Роберта.
— Что вы сказали?! — он повернулся так резко, что Роберт, ухватившись за костыль, покачнулся и едва устоял на ногах.
— Я сказал, что собираюсь жениться, — нарочито громко повторил Роберт. — Я не могу больше жить один, без женщины. Я построил этот дом, — Роберт не без гордости сделал красноречивый жест рукой, словно очерчивая ею свое просторное владение, — и считаю, что он нуждается в хозяйке, а я — в спутнице жизни. Утонченной и образованной.
Волк расхохотался, и его звонкий смех разбудил спавшую у крыльца собаку. Она задрала нос, настороженно принюхиваясь, и снова уронила голову на лапы.