Шерубен встал тогда, думая, что он уже спасен.
— Ты исполнил одно, — заметила Баккара, — исполни же и другое.
— Все, что вы хотите!..
— Что это? — спросила она, показывая на флакон.
— Одуряющее вещество!..
— Не яд ли это?
— Нет, — ответил с полным убеждением Шерубен.
— В таком случае мы это узнаем сейчас же… Я сделаю опыт над тобою.
Шерубен, не предполагавший никогда, что Рокамболь подсунул ему яду, с радостью согласился испытать на себе эти духи и таким образом спасти свою жизнь.
— Если бы это был яд, — думала Баккара, — то Сара, вероятно, сказала бы мне об этом, а она только говорила, что эта жидкость лишает рассудка, так пусть же этот человек будет хоть этим наказан. Она подала флакон Шерубену и сказала:
— Откупорь его и понюхай несколько минут. Шерубен молча повиновался, предполагая, что в флаконе находится одуряющая наркотическая жидкость.
Он и не подозревал, что вдыхает смерть.
Затем Баккара оделась и, оставив его под надзором графа Артова, велела подать карету и поехала к маркизе Ван-Гоп.
Когда она приехала туда, то маркиза уже давно спала.
Баккара позвонила и передала лакею, который отворил ей дверь, что она просит разбудить маркизу, так как ей нужно сообщить маркизе одно очень серьезное дело.
Маркиза приняла Баккара, которая передала ей о всех кознях, которых она была жертвой, и, посвятив ее во все подробности дела, увезла ее к себе.
Когда маркиза Ван-Гоп и Баккара вернулись в отель на Монсейскую улицу, то Шерубен лежал, растянувшись на полу, лицом к земле.
Баккара предположила, что граф убил его, и громко вскрикнула.
Граф сразу понял ее и сказал:
— Это не я, а сам Бог!
И при этом он рассказал, что после ее ухода и под влиянием яда Шерубен предался особенной неудержимой бешеной веселости, вслед за которой наступило полное изнеможение. Стих прекратился, и Шерубен впал в какое-то ужасное оцепенение.
— Так он умер? — спросила Баккара.
— Умрет через несколько часов.
Тогда Баккара обернулась к маркизе, онемевшей от ужаса и отвращения.
— Маркиза, — сказала она ей, — человек этот оскорбил нас обеих, но он умирает… помолимся за его душу.
Обе женщины стали на колени и начали читать отходную, и дневной свет застал их все в том же положении около тела Шерубена-очарователя, который умер, не придя в разум.
Наказание червонных валетов уже начиналось.
Мы оставили маркиза Ван-Гопа в комнате, куда его спрятал Вантюр.
Преступник, ожидающий, что за ним придут, чтобы везти его на эшафот, вероятно, не испытывал таких страшных мук, какие испытывал теперь маркиз, оставшись один с пистолетом в руках.