Больше ничего не происходило; служба безопасности не запрашивала дальнейших указаний, стало быть, можно сделать вывод, что все функционирует нормально.
Она следила за Вауном. А Ваун весь вечер неприметно бродил по пещере, не присоединяясь ни к одной группе, будто бы надеясь остаться неузнанным. Если он знал, кому принадлежит Аркадия, то у него должны быть очень серьезные причины, чтобы сюда прийти — Ваун, как известно, оставил дипломатическую службу, когда туда определилась Мэви. Ни король, ни президент не смогли бы заставить его встретиться с ней. Но может быть, он не в курсе?
— Вырожденцы! — ревел лейтенант, еще больше выходя из себя из-за того, что жертвы отвечали ему исключительно угрюмым молчанием.
Мэви хотелось бы знать, чем занимается Ваун и что ему здесь понадобилось.
Ей хотелось, чтобы лейтенант с мерзкими манерами перестал отравлять всем вечер.
Слишком, похоже, многого ей хотелось. Ей хотелось, чтобы лейтенант проголодался или чтобы какая-нибудь баба утащила его куда-нибудь, уложила в койку. Сама она еще до такой безысходности не дошла, жирные хамы — не ее тип, а вокруг так много интересных людей, с кем здорово было бы поиграть или поболтать; нечасто так бывает. Выдавались такие вечера, когда она включала свой маяк, но почти никто не приходил.
Она встала в тени кримпля, наслаждаясь стойким запахом, наблюдая за танцующим в камине пламенем. Вечер был душен, исполнен запахов кримплей и распускающих свои цветы по ночам лиан на осыпающихся стенах. Где-то в ветвях уныло чирикала ночная птица. Эти стены, устланная мхом мостовая, видавшие виды каменные скамейки — не так давно она поняла, что это руины чего-то вроде древней церкви. Теперь они придают саду особый колорит.
Романтично, Боже мой! Легкий шелест в кустах выдал бегущих, пытающихся скрыться во тьме девушку в голубом и юношу в зеленом. Недолго они оставались просто девушкой и юношей…
— Ты! — рычал лейтенант, выбрав самого крепкого после себя мужчину. — Тебе есть что об этом сказать?
Не успел тот и рта раскрыть, как из темноты в дальнем углу двора послышался голос Фейрн:
— Напугал, прямо языки отсохли! Сколько, говоришь, лет нам осталось?
Мэви не видела, что там сидит Фейрн, полускрытая в кустарнике, а ведь должна была заметить блеск этой бледной кожи, пламя рыжих волос. Свет камина Фейрн к лицу. Ее спутник почти невидим рядом с ней.
Лейтенант прищурился, всматриваясь сквозь языки пламени, кто гам наклонился за брошенной . им перчаткой.
— Значит, вас беспокоит только ваша собственная жизнь? О будущих поколениях вы не думаете? Это вырождение!