Никто не известил полицию, вообще никого не известили. Гэтч просто отвез ее домой.
Потом Гэтч рассказал Тигру, что в доме не было ни души, некому было спросить, где побывала Селия, никто не обрадовался, что она вернулась, и так далее. Она одна вошла в дом и, наверное, одна легла в постель. После того как она вошла, наверху минуты на три зажегся свет, потом погас. Наверное, свет включали в ванной.
И, по словам Тигра, Гэтч сказал, глядя на дом, где все окна были темные:
– Спи крепко, солнышко мое.
* * *
Однако все было не совсем так. Дома ее встретил пес, но она никакого внимания на него не обратила. Гэтч понял, что ей наплевать на собачий восторг. Она даже не приласкала пса, не похвалила, не позвала с собой наверх.
Пес, ньюфаундленд по имени Спарки, принадлежал Двейну Гуверу, но Двейн теперь почти не бывал дома. И Спарки был рад и счастлив, когда кто-нибудь приходил. Гэтчу Спарки тоже ужасно обрадовался.
* * *
Хотя я стараюсь ни к кому не привязываться и хотя с тех пор, как я убил Элоизу Метцгер, у меня появилось такое чувство, что мне на земле не место, Селию я все же любил, пусть немного. Ведь она играла в моей пьесе и очень серьезно относилась к моему произведению, так что мне она стала казаться не то дочкой, не то сестренкой.
Чтобы быть идеально отчужденным от всего, идеальным нейтро, мне не следовало писать пьесу.
Чтобы быть идеальным нейтро, мне не следовало покупать себе новый «мерседес». Я не шучу: после смерти отца десять лет я еженощно работал в аптеке, жил очень скромно в Эвондейле, так что накопил на белый восьмиместный «мерседес-280» и у меня еще осталась куча денег.
Это похоже на какой-то забавный анекдот. Вдруг Малый Не Промах разъезжает по городу на прекрасной, как волшебный корабль, белой машине, что-то бормоча, со скоростью мили в минуту. На самом деле я просто пел, чтобы разогнать тоску. «Фиидили уотт э бу-бу!» – распевал я в собственном «мерседесе», и «Рэнг-а-дэнг уии!», и так далее. «Фуудили эт! фу уди л и эт!»
* * *
Вот самое тревожное, что Тигр Адаме рассказал про Селию: оказывается, за семь лет, миновавших с тех пор, как она играла в моей пьесе, бедняжка так подурнела, что стала уродиной, точно злая ведьма в сказке «Волшебник из страны Оз».
Именно так и сказал мне Тигр: «Черт подери, Руди, ты не поверишь, но она стала уродиной, как ведьма в „Волшебнике из страны Оз“».
* * *
А неделю спустя она явилась ко мне в аптеку в полночь – в час ведьм.