Он опять захохотал, и я повесил трубку.
Но тут снова зазвонил телефон – звонил мой брат из своего особнячка в Манхэттене. Все правда, сказал он. И всем известно, что его выгнали с работы.
– Мне здорово повезло, – сказал он, – мне еще никогда в жизни так не везло.
– Ну, если так, то я рад за тебя, – сказал я. Я стоял у телефона, под ногами хрустели разбитые очки и позвякивали золотые монеты. Полицейские пришли и ушли так быстро, что я им даже не успел сказать про золото.
Да, золото! Золото! Золото!
– Впервые в жизни я узнал, что я по-настоящему из себя представляю, – сказал Феликс. – Теперь женщины будут относиться ко мне просто как к человеку, а не смотреть на меня как на влиятельного чиновника, который может оказать им протекцию.
Я сказал, что вполне понимаю, какое это для него облегчение. В это время он был женат на Шарлотте, и я спросил, как она относится ко всему этому.
– Да я же и говорю именно про нее, – сказал он. – Она вышла замуж не просто за какого-то Феликса Вальца. Она вышла замуж за президента Эн-би-си.
Я никогда не видел Шарлотту. По телефону она разговаривала со мной очень мило – может быть, немножко притворялась. Пыталась говорить со мной как с членом своей семьи. Думала что со мной надо говорить приветливо, каков бы я ни был. Даже не знаю, было ли ей известно, что я убийца.
А Феликс только что сказал мне, что она не в своем уме.
– Ну, это сильно сказано, – возразил я.
И тут я узнал, что Шарлотта так рассвирепела, что срезала все пуговицы с его костюмов – со всех пиджаков, курток, рубашек, даже со всех пижам. И все пуговицы спустила в мусоропровод.
Да, бывает, что люди так разозлятся друг на друга. Тогда они на все способны.
– А как мама к этому отнеслась? – спросил Феликс.
– Она еще ничего не знает, – сказал я. – Наверное, прочтет в утренних газетах.
– Ты ей скажи, что я никогда не был так счастлив, – попросил он.
– Ладно, – сказал я.
– Боюсь, ей будет очень неприятно, – сказал он.
– Ну, все же не так, как было бы полгода назад. Теперь у нее свои проблемы.
– Она больна? – спросил он.
– Нет, нет, нет, – сказал я. Она, конечно, уже была больна, только я об этом еще не знал. – Ее ввели в правление нового Центра искусств, и…
– Ты мне уже говорил, – сказал он. – Это очень любезно со стороны Фреда Т. Бэрри.
– Да, а теперь они воюют как кошка с собакой, спорят о современном искусстве, – сказал я. – Она закатила жуткий скандал из-за первых же двух вещей, которые он купил, хотя он за них заплатил из своего кармана.
– Что-то не похоже на нашу маму, – сказал Феликс.
– Одна из вещей – работа Генри Мура.