— Если мы с вами считаем, что Лоцман — это отражение кодекса чести, который присущ автору сценария… то есть повести или романа, тогда ваш муж, получается, — мой Бог.
Мария не успела осмыслить сказанное. Лоцман крутанулся на месте.
— Инг, я уже ухожу!
Северянин стоял в дверях гостиной. У окна, сияя серебряной парчой, появилась Эстелла.
— Господа, это игра не по правилам! — возмутилась Мария. — Мы только что имели разговор с Рафаэлем…
— Знаю, — перебил Ингмар. — Рафаэль сделал глупость, мы ее исправим.
Лоцман похолодел. Актеров опять двое — а против двоих, неуловимых и неуязвимых, его одного маловато. Он остро пожалел, что Мария уже спрятала револьвер и стилет.
— Инг, ты помнишь, что был мне другом?
— Нет. — Северянин покачал головой.
— Во имя Богини, стоять! — крикнул охранитель мира и прыгнул; в броске сотворил кинжал и вонзил северянину в грудь. Выдернул, пока тяжелое тело актера еще стояло на ногах, и метнулся к не успевшей опомниться Эстелле. Удар; лезвие осталось в груди. Эстелла опустилась на колени, потом завалилась на бок. Лоцман оглянулся — Ингмар лежал у двери, вытянув руки.
Побелевшая Мария цеплялась за стол, оседала на пол.
— Зачем вы?..
— Это актеры, — сказал охранитель мира — и почувствовал, как сжимается горло, как собирается в груди мучительный ком. — Они оживут… в Поющем Замке… — Голос ломался. — Как вы?
Мария одной рукой держалась за сердце, другой цеплялась за ножку стола.
— Уходите! Господи, нет, не то… Их надо увезти в Поющий Замок… Я помогу вам. — Тяжело дыша, она силилась подняться на ноги.
Охранитель мира выдернул кинжал из груди Эстеллы; лезвие было чистым, из раны не вытекло ни капли крови. Лоцман взял актрису на руки и понес из комнаты. Он убил дорогих ему людей. Искалеченных, обезумевших, одержимых навязанными ролями — но всё равно дорогих и близких. Во имя спасения Большого мира…
Эстелла шевельнулась. Дрогнули длинные ресницы.
— Иди выручай… свою Богиню…
Лоцман сходил с крыльца — и едва не покатился по ступеням вместе с актрисой. В доме дико закричала Мария:
— Беги! Беги!
Эстелла вывернулась у него из рук и пропала. Крик в доме оборвался, словно Марии зажали рот. Охранитель мира ворвался в гостиную.
— Стой! — приказал Ингмар.
Оживший северянин стоял возле Марии, держал сотворенный Лоцманом кинжал. Кончик лезвия упирался Богине в шею под ухом.
— Убивать нас без толку. — Глаза Ингмара были слепые, как у Рафаэля. — У нас есть своя Богиня и все остальные, которых купил Итель. А у тебя сейчас не станет никого.
— Пощади ее.
Эстелла уже стояла у Лоцмана за спиной.