Прокрутив пару раз пленку на автоответчике, Джек услышал последний звонок Ириски с предложением встретиться в «Канове» на Западной Пятьдесят первой в десять тридцать. Пришел минута в минуту. Замешался в пеструю толпу родителей с детишками, которая текла к красной неоновой вывеске «Радио-Сити», мерцавшей впереди на дальней стороне Шестой авеню. Миновав заведение Криса Рута, отыскал «Канову» напротив «Ле Бернаден».
Уткнулся лбом в фасадное окно, всматриваясь сквозь фальшивый частокол с другой стороны стекла. Похоже на очередную буфетную, которые множились, как одежные вешалки, на протяжении девяностых годов.
Вошел, отыскивая Ириску.
«Канова» оказался немножко изысканней большинства буфетных подобного типа. Обычно они работают только на вынос — накладывай у стойки в посуду, взвешивай, иди своей дорогой. В «Канове» были две стойки и зал со столиками.
Народу немного, еще есть время до наплыва к ленчу, однако Ириски не видно. Хотя Ириску трудно не заметить.
Джек подозвал корейца, вытиравшего соседний столик.
— У меня тут назначена встреча...
— Ничего не знаю, — быстро забормотал кореец, яростно мотая головой, — не знаю.
— ...с одним чернокожим. — И добавил, указав на собственный лоб: — У которого на этом самом месте...
— А. — Кореец махнул налево, на табличку со стрелкой и надписью «Зал». Джек удивился, что не разглядел ее. — Там. Там.
Шагнув в маленькую кирпичную арку, он окинул взглядом зал, приметил спину высокого худощавого чернокожего парня с коротко стриженными волосами, сидевшего лицом к стене. Сбегал обратно к стойке, взял пепси, уселся напротив.
— Суши на завтрак? — спросил Джек, обследуя поднос Ириски.
— Привет. — Ириска протянул руку через стол, усеянный почтовыми марками. — Надо беречь стройную юношескую фигуру, старик.