– Наверное, Мэя хватил удар, когда он спускался, – проговорил судья, – или закружилась голова. Во всяком случае, оступиться он не мог – я не раз замечал, насколько у старика острое зрение. Из-за этого несчастного случая мы потеряли хорошего человека, и как раз в тот момент, когда более всего в нем нуждались. – Отпив чаю, приготовленного Чао Таем, он продолжал: – Этот новомодный целитель Лю вроде бы присутствовал при его кончине. Кажется, он был семейным лекарем. Выясни, где он живет, Чао Тай, и передай, что я хочу его видеть. Я высоко ценил торговца Мэя, и мне бы хотелось осведомиться у доктора, могу ли я что-нибудь сделать для вдовы.
– Со смертью Мэя угасла одна из самых древних семей города, – сухо заметил чей-то голос у них за спиной.
На балкон бесшумно скользнул худой и сутулый мужчина в войлочных туфлях, длинном халате с широкими, расшитыми золотом полами и воротником, отмеченным знаком, выдающим в его обладателе начальника канцелярии, и высокой черной шапочке. Слегка вытянутое, насмешливое лицо с тонкими усами еще больше удлиняла козлиная бородка. Дернув три длинных волоска на левой щеке, он продолжал:
– Поскольку два сына Мэя умерли молодыми, а во втором браке детей не было, главенство в роду переходит к двоюродному брату.
– Ты уже успел прочитать его дело, Tao Гань? – удивился судья. – А я только утром узнал, что Мэй умер вчера вечером!
– Я познакомился с делом семьи Мэй месяц назад, мой господин, – спокойно ответствовал Tao Гань. – В течение последних шести недель я изучал дела всех сколько-нибудь значимых семейств, по одному за вечер.
– Я видел эти дела в архивах канцелярии, – вставил Чао Тай. – Большинство из них занимают несколько больших ларей! Готов биться об заклад, ты корпел над ними целыми ночами!
– Иногда. Но я все равно почти не сплю, а чтение этих дел весьма успокаивает. А порой и забавляет.
Судья Ди с любопытством посмотрел на своего тощего помощника. Этот спокойный и проницательный человек состоял у него на службе много лет, но судья то и дело открывал в нем новые достоинства.
– Теперь, когда семейству Мэй пришел конец, из старой знати остались только И и Ху, – обронил он.
Tao Гань кивнул:
– Означенные три семьи сто лет назад железной рукой правили этой частью империи. Так было в бурный период варварских нашествий, еще до воцарения нынешней династии задолго до того, как наш город был избран столицей империи.
Судья разгладил длинную бороду:
– Любопытное явление этот так называемый «старый миру». Всех, кто не принадлежит к их кругу, там считают чужеземцами. Даже самого императора, полагаю! Я слыхал, что в разговорах между собой эти люди до сих пор используют устаревшие титулы и какой-то древний диалект.