— Вряд ли. Хотя всякое может быть. Он физически крепкий, а общее состояние его почти удовлетворительное.
Рённ подавленно смотрел на пациента и размышлял над тем, как нужно выглядеть, чтобы врачи охарактеризовали твое состояние здоровья как не очень хорошее или даже плохое.
Он тщательно сформулировал два вопроса и для надежности записал их в своем блокноте.
Первый вопрос был: «Кто стрелял?» и второй: «Как он выглядел?»
Кроме того, Рённ поставил на стул у кровати переносной магнитофон, подключил микрофон и повесил его на спинку стула. Улльхольм не участвовал в этих приготовлениях и ограничивался лишь тем, что бросал в сторону Рённа критические взгляды со своего места у окна.
Часы показывали двадцать шесть минут третьего, когда медсестра внезапно склонилась над раненым и быстрым, нетерпеливым жестом подозвала обоих полицейских, другой рукой одновременно нажимая звонок.
Рённ поспешно схватил микрофон.
— Кажется, он просыпается, — сказала медсестра.
На лице раненого были заметны изменения. Веки и ноздри подрагивали.
— Да, — сказала медсестра. — Сейчас.
Рённ поднес к раненому микрофон.
— Кто стрелял? — спросил он.
Никакой реакции. Через несколько секунд Рённ повторил вопрос.
— Кто стрелял?
На этот раз губы раненого зашевелились, и он что-то сказал. Рённ выждал две секунды и спросил:
— Как он выглядел?
И на этот раз раненый пошевелил губами, причем ответ был более артикулированным.
В палату вошел врач.
Рённ уже открыл рот, чтобы повторить вопрос номер один, когда лежащий в кровати повернул голову влево. Нижняя челюсть у него отвисла, и кровавая слизь хлынула изо рта.
Рённ посмотрел на врача, который хмуро покачал головой.
Улльхольм приблизился и со злостью сказал:
— Из этого твоего допроса ничего не выжмешь. — Потом он громко и отчетливо оповестил: — Послушай, к тебе обращается старший ассистент Улльхольм…
— Он умер, — спокойно сказал Рённ.
Улльхольм уставился на него и произнес только одно слово:
— Халтурщик.
Рённ выдернул микрофон из гнезда и отнес магнитофон на подоконник. Осторожно крутя катушку пальцем, он перемотал ленту и нажал клавишу.
— Кто стрелял?
— Днрк.
— Как он выглядел?
— Акальсон.
— И что можно из этого извлечь? — сказал он.
Улльхольм не меньше десяти секунд смотрел на Рённа в упор, с упрямством и ненавистью. Потом он сказал:
— Извлечь? Я обвиняю тебя в неисполнении служебных обязанностей. Это серьезный проступок. Ты, конечно, понимаешь, что я имею в виду?
Он повернулся и вышел из палаты. Сделал он это быстрым и энергичным шагом. Рённ проводил его озабоченным взглядом.