Игорь недаром досадовал. Ему пришлось задержаться ради весьма пожилого, толстого, одышливого хана, который принимал его с нудными и длинными степными церемониями. И если сильные ханы занимались важными делами, то на долю второстепенных выпадало строгое соблюдение ритуала. Великий князь об этом был наслышан, однако тягомотина, которую упо-енно демонстрировал толстяк, выходила за рамки.
– Чего он тянет? – с неудовольствием спросил великий князь переводчика из торков, которому доверял.
– Его посланец должен успеть доскакать до ставки хана Западной орды, великий князь, – переводчик позволил себе усмехнуться.
– Вижу! – резко сказал князь Игорь: ему не понравилась усмешка переводчика. – Заставь его говорить о деле.
– Если дозволишь, великий князь, я скажу ему о подарках.
– Ты смеешь перечить мне?… – заорал князь Игорь.
– Он не может говорить о делах, великий князь, – растерялся переводчик. – Это слабый хан, он целиком зависит от хана Западной орды Кури и пьет из его ладони…
– …травы были сочными, и табуны хорошо подкормились… – продолжал тем временем обрюзгший толстяк.
– Ты сказал, что Куря водит Западную орду? – помолчав, спросил князь Игорь.
– Да, великий князь, его отец погиб в бою. Орда сторожит пороги…
– Я знал его отца, – не слушая, проговорил Игорь. – Я когда-то пропустил его на границы Византии.
– Тогда Куря был еще мальчиком, великий князь. Теперь он водит самую сильную орду. И держит пороги…
– Уходим! – внезапно крикнул князь Игорь. – Прикажи забрать все подарки.
– Это… – Толмач от удивления даже поперхнулся. – Это считается величайшим оскорблением у кочевников…
– Я сказал!… – гаркнул великий князь и, не простившись с толстым ханом, вышел из шатра.
Он не успел доскакать до берега, где стояли его насады, как по повелению смертельно обиженного обрюзгшего хана уже мчался всадник лично доложить хану Западной орды Куре о небывалом оскорблении, нанесенном печенегам Великим Киевским князем.
1
Куря прославился не только личной отвагой и умелыми действиями в боях, но и как политик, осторожный, вдумчивый, умеющий извлекать выгоду из, казалось бы, безвыходных положений. Он оказался неплохим дипломатом, наладил добрые отношения с соседними владыками и частенько заключал с кем-либо из них союз против третьего лица. Активно помогал своей конницей, но в решающий момент бросал своего союзника, заключая более выгодный договор с тем, кого только что помогал колошматить. Это позволяло ему не просто своевременно выходить из войны, но и сохранять некое равновесие, не допускать полного разгрома одних соседей, чтобы другие не усилились выше определенной степени. Подобную стратегию много веков спустя использовали крымские татары, вступая в союзы то с Польшей, то с Россией, то с Венгрией и всегда получая выгоды прежде всего для себя, вовремя предав вчерашнего союзника.