— Осторожнее, ваше благородие.
Это была мелочь, пустяк, обычная товарищеская услуга, но Брянов почему-то сразу поверил, что все будет хорошо. А бой приближался с каждым шагом, над головою уже слышался свист пуль, с обрывов доносились дикие крики и лязг оружия. Тут еще неожиданно сверху с шумом скатились двое солдат в изодранных окровавленных рубахах, но без оружия.
— Стой! Кто такие?
— Свои, не видишь? — задыхаясь, прохрипел один из них, но тут же узнал офицера. — Виноват, вашбродь! Раненые мы. Ох, ломит турка, ох, ломит!..
— Откуда?
— Стрелки капитана Фока. Жмет турка, вашбродь!..
— Поднять меня на обрыв!
Десятки солдатских рук тут же подняли его. Он уцепился за корни, нащупал носками сапог расселину и полез наверх. Лез и думал о Фоке и его стрелках, что дрались здесь все то время, пока он бежал под защитой обрыва. Ему хотелось крикнуть, что он рядом, что ведет помощь, но подъем отнимал все силы и на крики уже не оставалось дыхания. Он выбрался наверх, вскочил и в нескольких шагах от себя увидел турок. Они еще не заметили его, Брянов мог бы упасть на землю и подождать, пока поднимутся его солдаты, но тут же в сумраке, в огневых вспышках он увидел Фока: собрав вокруг себя стрелков, капитан отчаянно отбивался от наседающих аскеров.
— Иду, Фок!.. — все-таки крикнул Брянов.
Никого не дожидаясь, он бросился в свалку. Ударил саблей одного, с выпадом ткнул другого и вдруг почувствовал, как его отрывают от земли. Не ощущая боли, уже поднятый на воздух, уже распятый девятью турецкими штыками, он рубил саблей, пока эти штыки не отбросили его к краю обрыва. И услышал отчаянный крик всегда спокойного фельдфебеля Литовченко:
— Капитана убили! Бей их, мать-перемать!..
Внезапный удар бряновцев во фланг атакующих турок не только спас стрелков, но и позволил им перейти в атаку. Опираясь на солдат, которых вел за собой осатаневший Литовченко, Фок отбросил турок на прежние позиции. И впервые за эту ночь сел на липкую от крови землю, задыхаясь и бережно ощупывая изрезанную штыками левую руку. Он отбивал ею выпады аскеров в бою.
— Ваше благородие…
Фок поднял голову. Перед ним стоял незнакомый фельдфебель.
— Ваше благородие, разрешите обратиться!
— Ты кто?
— Фельдфебель Литовченко, вашбродь. Бряновцы мы.
— Спасибо за помощь, бряновцы.
— Ваше благородие, дозвольте отлучиться. Дозвольте товарища вынести.
— Раненым не помогать. Ты что, фельдфебель, приказа не знаешь? Пусть санитаров ждут, у меня каждый штык на счету.
— Да не раненый он, вашбродь. Он убитый. Дозвольте…
— Тем более. Ступай.
— То командир мой. Их благородие капитан Брянов.