, — и тому подобное.
Все это пустяки. Какой-нибудь мелкий читатель останется благодарен; но
потомство плюнет на эти драгоценные строки, если в них бездушно повторено то,
что уже известно, и если не дышит от них святыня того, что должно быть свято.
Чем истины выше, тем нужно быть осторожнее с ними; иначе они вдруг обратятся в
общие места, а общим местам уже не верят. Не столько зла произвели сами
безбожники, сколько произвели зла лицемерные или даже просто неприготовленные
проповедатели Бога, дерзавшие произносить имя Его неосвященными устами.
Обращаться с словом нужно честно. Оно есть высший подарок Бога человеку. Беда
произносить его писателю в те поры, когда он находится под влиянием страстных
увлечений, досады, или гнева, или какого-нибудь личного нерасположения к кому
бы то ни было, словом — в те поры, когда не пришла еще в стройность его
собственная душа: из него такое выйдет слово, которое всем опротивеет. И тогда
с самым чистейшим желанием добра можно произвести зло. Тот же наш приятель
П…н тому порука: он торопился всю свою жизнь, спеша делиться всем с своими
читателями, сообщать им все, чего он набирался сам, не разбирая, созрела ли
мысль в его собственной голове таким образом, дабы стать близкой и доступной
всем, словом — выказывал перед читателем себя всего во всем своем неряшестве. И
что ж? Заметили ли читатели те благородные и прекрасные порывы, которые у него
сверкали весьма часто? приняли ли от него то, чем он хотел с ними поделиться?
Нет, они заметили в нем одно только неряшество и неопрятность, которые прежде
всего замечает человек, и ничего от него не приняли. Тридцать лет работал и
хлопотал, как муравей, этот человек, торопясь всю жизнь свою передать поскорей
в руки всем все, что ни находил на пользу просвещенья и образованья русского…
И ни один человек не сказал ему спасибо; ни одного признательного юноши я не
встретил, который бы сказал, что он обязан ему каким-нибудь новым светом или
прекрасным стремленьем к добру, которое бы внушило его слово. Напротив, я
должен был даже спорить и стоять за чистоту самих намерений и за искренность
слов его перед такими людьми, которые, кажется, могли бы понять его. Мне было
трудно даже убедить кого-либо, потому что он сумел так замаскировать себя перед
всеми, что решительно нет возможности показать его в том виде, каков он
действительно есть. Заговорит ли он о патриотизме, он заговорит о нем так, что
патриотизм его кажется подкупной; о любви к царю, которую питает он искренно и
свято в душе своей, изъяснится он так, что это походит на одно раболепство и
какое-то корыстное угождение. Его искренний, непритворный гнев противу всякого
направления, вредного России, выразится у него так, как бы он подавал донос на
каких-то некоторых, ему одному известных людей. Словом, на всяком шагу он сам
свой клеветник. Опасно шутить писателю со словом. Слово гнило да не исходит из
уст ваших!