Она громко шмыгнула носом, но вместо того, чтобы окончательно расплакаться, решила, что не даст обстоятельствам сломить себя. После того как она позавтракает и поговорит с доктором, она сядет и не встанет до тех пор, пока не составит четкий план. Она не позволит ни Бретту Уэстбруку, ни капризной судьбе решать, каким будет ее будущее.
— Voila[21], — заявила Валентина, бесцеремонно врываясь в комнату и прогоняя мрачное настроение Кейт своим заразительным весельем. — Не говорите, что Валентина не заботится о своих гостях, — сказала она, ставя на стол дымящуюся кружку с горячим чаем. — Угощаю ли я чаем других гостей? Да, но мне это не доставляет удовольствия. Приношу ли я его сама? Jamais![22]
Но затем мадам Маркюль привела Кейт в ярость, открыв ее платяной шкаф и выдвинув ящики комода, чтобы изучить вещи изумленной девушки.
— Вы, англичане, не умеете одеваться, — заявила Валентина, с отвращением разглядывая то, что там обнаружила. — Вы не дорожите своей одеждой. Для вас она всего лишь тряпка, которой можно прикрыть наготу. Одежда — это нечто живое, нечто, что вдыхает в вас новую жизнь, каждый раз, когда вы ее надеваете, нечто, что заставляет вас чувствовать себя тем, кем вы никогда раньше не были. Но это… — Она презрительно взмахнула рукой. — Это заслуживает смерти. Если бы у меня была возможность одевать вас хоть один сезон или даже месяц, Париж говорил бы о вас много лет. Но не в этих лохмотьях! Фи! — Она захлопнула платяной шкаф. — В них вам тепло, да? Они защищают вашу скромность? С такой задачей справился бы и мешок.
Кейт сгорала от стыда, но Валентина продолжала разглагольствовать:
— А мужчины, они порхают вокруг вас, как бабочки над цветком?
Мадам Маркюль требовательно посмотрела на нее, ожидая ответа.
— Я никогда не бывала в большом городе и не посещала званых вечеров, — призналась Кейт. — Я сама шила себе одежду, и за последние четыре года не видела ни одного мужчины, кроме собственного брата.
Челюсть Валентины отвисла, а глаза чуть не выпрыгнули из глазниц.
— C'est vrai?[23] Это правда? Вы не водите Валентину за нос?
Кейт покачала головой.
— Incroyable![24] Неужели это возможно, пусть даже в такой глупой стране, как Англия? Ma pauvre petite[25]. Я поговорю с Бреттом. Он отвезет вас в Париж, а Валентина приедет проверить, не прячет ли он вас для себя. — Она разразилась безудержным смехом. — Этот месье большой негодник. Будет очень жаль, если он проглотит вас с потрохами.
— Ах, — вздохнула Валентина. Ее голос внезапно изменился, — быть молодым и наслаждаться Парижем весной — это величайшее счастье на земле. Душа заново рождается, а любовь так же нежна, как аромат цветущих вишен.