Она невольно улыбнулась:
— И спас меня от них, если я правильно помню.
— Точно. Хотя признаюсь, я не могу забыть, что ты любила его Подозрения и страх часто омрачали мои сны. Но я благодарю тебя за детей; двое здоровых малышей — это больше, чем я мог бы мечтать.
Как бы я хотел, чтобы они родились дома…
— Ты сам отослал меня сюда…
— Да, а теперь привезу обратно. Однако, Аманда, ты должна поклясться мне, что больше не предашь мое дело.
— Я не предавала твое дело…
— Я спрашиваю на будущее.
Она опустила голову, чувствуя, что сейчас расплачется. Он всегда оказывался рядом, когда она в нем нуждалась, даже во время родов!
Но он не верит ей, а она не знает, как преодолеть это недоверие.
— Я не предам тебя, клянусь, — тихо произнесла она.
Он провел кончиками пальцев по ее щеке. И хотел что-то сказать Она отвернула голову.
— Таковы парадоксы семейной жизни, не правда ли? Когда ты любил меня, я тебя не любила. Когда же полюбила я, ты перестал меня любить. Ничего не осталось, так ведь?
Он уронил руку и отошел от кровати. Она услышала, как открылась дверь, но на пороге он замешкался.
— Нет, кое-что осталось, — сказал он. Она вскинула на него глаза. Кобальтовый огонь его взгляда обжег ее, проник в кровь, в самую глубину ее существа. — Здесь ты ошиблась. Я полюбил вас, миледи, с первого взгляда и никогда не переставал любить.
Дверь захлопнулась. Аманда осталась одна.
Прошло несколько дней, прежде чем Аманда увидела Эрика снова. Бодрствуя, она без конца размышляла над его словами, но усталость часто брала свое.
У нее были дети… и Эрик. И он даже сказал, что любит ее, что всегда любил. Но достаточно ли этого? Он приехал за ней, но Аманда была уверена, что он ей все еще не доверяет.
И она сторонилась его. Она узнала, что он приходит посмотреть на сына и дочь, так как Даниелла сообщала ей об этом.
Они собирались отплыть домой первого апреля. Эрик хотел прибыть вовремя, к началу летней кампании, и воевать в течение лета и осени — если их неоперившееся государство продержится так долго.
Иногда Аманду пугало, что она повезет детей в страну, где льется кровь.
Близнецам исполнилось уже две недели, когда, проснувшись утром, она обнаружила в комнате Эрика; он качал колыбельку и с серьезным видом рассматривал Ленору. Почувствовав на себе ее взгляд, он обернулся. Рассветные сумерки скрывали выражение его лица, но вид у него был суровый, такой же, какой частенько бывал у Джемии.
— Дата нашего отъезда остается прежней — первое апреля. Надеюсь, тебя это устраивает?
Аманда кивнула, пожалев, что он застал ее врасплох. Ее волосы были спутаны, рубашка съехала набок, приоткрыв одно плечо.