Изабель не могла поверить, что Джон способен на убийство. Но ведь Уильям Гримсби не сомневался в его вине! Несмотря на то что у Изабель вечно были нелады с ее опекуном, она была обязана ему: ведь он спас ее от свадьбы с ненавистным Николасом де Джуэлом… Она должна была предупредить Джона, что Гримсби намерен отомстить ему.
— Вот теперь твои мысли прояснились.
Изабель обернулась на голос и увидела сидящую в кресле рядом с ней Гизелу.
— Наконец-то ты вернулась ко мне, — с облегчением вздохнула девушка. — Где ты была?
— Поблизости, — пожав плечами, отвечала Гизела. — Так значит, ты думаешь, что его светлость не способен на убийство?
— Я не права?
— Никогда не сомневайся в себе, дитя мое.
— Посмотри, — Изабель жестом обвела комнату.
Гизела огляделась и улыбнулась. Казалось, в комнате расцвел сад, повсюду были фиалки и незабудки.
— Возможно, когда-нибудь эта девочка-цветочница подарит шаль тебе, — насмешливо произнесла Гизела.
— О чем ты говоришь?
Гизела усмехнулась:
— За последние семь дней Джон Сен-Жермен скупал у малышки все цветы и посылал сюда.
— Откуда ты узнала, где он их купил?
— Смотрела и слушала, — ответила Гизела.
— Я тебя не видела…
— Дитя мое, оставит ли ангел-хранитель смертного, вверенного ему?
— Значит, все это время ты была неподалеку? — спросила Изабель.
— Уж не думаешь ли ты, что я рядом с тобой только тогда, когда ты меня видишь? Ты не можешь видеть или осязать любовь — но тем не менее она существует.
Изабель кивнула в знак понимания.
— Как и ненависть, — прибавила она, невол! но вспомнив Уильяма Гримсби.
— Ненависть — такое страшное чувство… Ты можешь обрести покой и душевный мир, только отдавшись любви, — наставительно проговорила Гизела. — Сегодня я появилась, потому что твои мысли прояснились; я хочу дать тебе совет.
Изабель выжидательно посмотрела на нее.
— Завтра рано утром ты должна пойти в дом к Сен-Жермену — одна — и рассказать его светлости о том, что говорил граф.
— Но я не могу! — возразила Изабель. — Идти одной к мужчине неприлично. Это погубит мою репутацию…
— Рано утром тебя никто не увидит, — возразила Гизела. — Кроме того, завтра первое апреля. В этот день разрешено все. С утра до позднего вечера продолжается День дураков!
— Ну, я не знаю, — заколебалась Изабель. — Что, если…
— Почему вы, смертные, так непоследовательны и глупы? — с явным раздражением прервала ее Гизела. — Ты умоляешь о совете; когда я даю тебе совет, заявляешь, что не можешь ему последовать. Кто не рискует, тот не выигрывает. Скажи, дитя мое, разве я хоть когда-нибудь давала тебе дурной совет?