Едва завидев Ланселета, один из воинов громко окликнул его:
- Скоро ли Верховный король и знатные гости будут готовы на нас полюбоваться, сэр? Не хочется выводить коней раньше времени, а то еще разнервничаются...
- Да скоро, скоро, - отозвался Ланселет. Рыцарь, стоявший позади одного из коней, при ближайшем рассмотрении оказался Гавейном.
- А, кузина, - приветствовал он Моргейну. - Ланс, не води ее сюда; здесь даме не место, многие из этих треклятых зверюг еще не объезжены. А ты по-прежнему собираешься выехать на том белом жеребце?
- Я не я буду, если не обуздаю негодника: Артур поскачет на нем в следующую же битву, даже если для этого я шею себе сверну!
- Не шутил бы ты так, - поморщился Гавейн.
- А кто сказал, что я шучу? Если Артур с ним не справится, так значит, в битву на нем поскачу я, а нынче вечером я покажу его всем собравшимся во славу королевы!
- Ланселет, - встревожилась Моргейна, - незачем тебе рисковать своей шеей. Гвенвифар все равно не способна отличить одну лошадь от другой; проскачи ты на палочке через весь двор, ты произведешь на нее впечатление ничуть не меньшее, нежели подвигами, достойными кентавра!
Ланселет смерил ее взглядом едва ли не презрительным; Моргейна с легкостью читала мысли юноши: " Откуда ей знать, как важно для него показать всему миру, что этот день нимало его не затронул?"
- Ступай седлай коня, Гавейн, и дай знать на ристалище, что через полчаса начинаем, - объявил Ланселет, - да спроси Кэя, не хочет ли он быть первым.
- Вот только не говори, что Кэй тоже поскачет, с его-то изувеченной ногой, - промолвил один из воинов, чужестранец, судя по выговору.
- А ты лишил бы Кэя возможности показать себя в том единственном боевом искусстве, где хромота его не имеет значения? Он и так вечно привязан к кухням и дамским покоям, - свирепо накинулся на него Гавейн.
- Да нет, нет, я уж понял, куда ты клонишь, - отозвался чужестранец и принялся седлать своего собственного коня. Моргейна коснулась руки Ланселета; тот глянул на свою спутницу сверху вниз, в глазах его вновь заплясали озорные искорки. "Вот сейчас, занимаясь подготовкой к скачкам, рискуя жизнью, совершая подвиги ради Артура, он позабыл про любовь и снова счастлив, - подумала про себя молодая женщина. - Удержать бы его здесь за этим делом подольше; не пришлось бы ему страдать ни по Гвенвифар, ни по иной другой женщине".
- Так покажи мне этого наводящего страх жеребца, на котором ты поскачешь, - попросила Моргейна.
Ланселет провел свою спутницу между рядами привязанных скакунов. Вот и он: серебристо-серый нос, длинная грива, точно шелковая пряжа, - крупный конь, и высокий - в холке не уступит ростом самому Ланселету. Жеребец запрокинул голову, фыркнул - ни дать ни взять огнедышащий дракон!