— Чтобы меня поддержать, нужно прощение для Райннона, — ответил шериф.
Ниринг состроил недовольную гримасу.
— Сколько человек убил Райннон? — спросил он.
— В спину, сбоку, ночью или из засады — ни одного!
— Но все же убил, и довольно много, — пробормотал Ниринг.
— Джордж Вашингтон убил гораздо больше.
— Это точно, — усмехнулся Ниринг. — Я понимаю ваши чувства. Вы можете рассказать что-нибудь еще?
— Не знаю, стоит ли. — Он задумался. — Это не для газет.
— Понятно.
— Я встретил Райннона, и он выиграл схватку. Он меня победил. Я в него тоже стрелял. Естественно, — добавил шериф, — я поцеловал победившую меня руку. Вот и все.
Ниринг слушал его молча, с необыкновенным тактом, оставаясь внимательным и даже не глядя слишком пристально на осунувшееся лицо шерифа.
Неожиданно Каредек мягко сказал:
— Я мог спасти его! Но вместо этого позволил опять сбежать в горы. Я был слишком хитрым. Не сказал то, что знал. В этом моя вина! Я выгнал его в горы!
Ниринг сидел тихо, как мышка, потому что понимал, что этот человек разговаривает сам с собой.
Затем шериф продолжил:
— Я старомодный человек, Ниринг. Он… Он был моим напарником!
Ниринг невольно чуть наклонился вперед.
— Вы с ним порвали, Каредек?
Шериф не услышал.
— Вы его больше не видите? — спросил Ниринг.
Каредек медленно повернулся к нему и хрипло рассмеялся. На лбу его вздулись толстые вены.
— Я его увижу, когда он придет за моим скальпом, — сказал он. — И это случится очень скоро.
Они долго молча курили, Ниринг сдержанно смотрел в пол, но в конце концов нарушил молчание.
— Губернатор понимает, что этот случай может стоить вам положения в обществе и должности, равно как…
Это было начало заранее приготовленной речи. Голос шерифа оборвал ее:
— Наплевать мне на положение и на должность. На все наплевать! Я беспокоюсь только о нем, а его я потерял!
— Совершенно ясно, что он мужчина, настоящий мужчина, — сказал мистер Ниринг.
— Равных ему нет, — заявил шериф. — И вряд ли когда-нибудь будет.
— Я слышал, он сделал из вашей фермы сад? — произнес Ниринг тем же мягким голосом.
— Он? — спросил шериф. И бессвязно продолжил: — За садом ухаживала моя мать.
Однако политики считают себя знатоками человеческой натуры и любят это показать. Поэтому до юного мистера Ниринга дошел смысл сказанного Каредеком. Он ощутил, будто в комнате появился прекрасный призрак. На мгновение глаза секретаря губернатора затуманились, поскольку он вырос на Дальнем Западе, а здесь, к западу от Рокки-Маунтинс, сердца мужчин настолько же мягкие, насколько тверды у них руки.
Ниринг встал.
— Нужно подумать, может быть я найду выход, — сказал он и отвернулся к окну.