Гнев шерифа был таким же сильным, как его отвращение. Райннон подождал, пока оно не уляжется, затем решился:
— Я видел одного человека, скакавшего через изгороди, как будто он был совой, которая летает над полями в поисках мышей и земляных белок. Шесть дней подряд по вечерам я видел всадника, потом пошел за ним. Он оказался женщиной!
— Не произноси так это слово, — застонал Каредек. — Я чувствую себя слабым и глупым, когда ты так говоришь. Во всяком случае, ты видел ее только в темноте.
— Я зажег спичку, прикуривая сигарету, и разглядел ее. И если бы я был забинтованной и упакованный в свинец египетской мумией, Каредек, я бы вскочил и исполнил боевой танец, вот что бы я сделал!
— Продолжай, — сказал Каредек. — Я так и знал. Всегда женщина. Все бандиты умирают из-за женщин. У них нет мозгов! Нет здравого смысла!
— Соломенные и голубые! — вздохнул Райннон.
— Ты о чем?
— Соломенные, соломенные волосы цвета заката на пшеничном поле и…
— Голубые глаза, да? Ты мне надоел, Райннон!
— Я сражен, Оуэн. Я сражен наповал. Я скучаю о ней, как теленок по своей матери. Но штука в том, что она направлялась к дому Ди, но не хотела этого. Если бы я не нашел ее на следующую ночь, значит она поехала к Ди — а она Морган. Из тех, кого не осталось, по твоим словам. Помоги ей господь. И мне тоже. Что мне делать?
— Заткнись, — предупредил шериф. — Мне надо подумать.
Райннон поднялся с кресла и беззвучно, словно огромный кот, принялся мерить шагами веранду.
Затем он остановился у ведущего в комнату окна, взялся за нижнюю раму и оторвал ее, как мальчик отрывает ветку от дерева. Он нырнул в темноту комнаты, словно пловец в воду. Сверкнул и мощно грохнул выстрел. Раздался сильный удар, шум борьбы, молчание и сопение.
— Ладно, — сказал шериф, даже не вставший с кресла. — Веди его сюда, сынок. Давай на него поглядим.
В темной комнате опять последовала короткая борьба, а затем, оправдывая невозмутимость шерифа, Райннон вывел пленника и поставил его перед представителем закона.
Каредек при свете звезд оглядел его со спокойным удовлетворением. Это был Ричардс, задыхающийся и потрясенный яростной стычкой, потому что из двух драчунов больше достается побежденному.
— Послушай меня, сынок, — сказал шериф Райннону, — я и раньше говорил, что он мне не нравится. А теперь мы поймали его, когда он подслушивал! Что будем с ним делать?
— Принеси с кухни лампу, — приказал Райннон.
Шериф послушался, и когда он вынес ее, Райннон сказал повесить ее на гвоздь, вбитый в одну из стоек веранды.
— Встань сюда, Ричардс, — скомандовал он.