– Но мне и не придется... Ведь никто не знает, что я там была... кроме вас.
– Не говоря уж о предательстве Бэлграйда, – покачал головой Мейсон, вы оставили там отпечатки пальцев на письменном столе. Когда вы наклонились над столом, чтобы разглядеть расписки, вы оперлись о стекло левой рукой и оставили на нем отпечатки ладони и пальцев.
– Нельзя ли заявить, что это было сделано раньше? – спросила она нахмурившись.
– Нет. В полиции сидят не дураки. Поверх этого отпечатка не было никаких других. И он даже не смазан.
– Хорошо, – сказала она. – Придется мне испить всю чашу. Но только не думайте, что сумеете уговорить меня дать ложные показания. Я все равно скажу всю правду, даже если из-за этого погибну.
– Вполне вероятно, что так оно и случится, – мрачно сказал Мейсон. Почему вы все-таки убежали от меня?
– Я ведь уже сказала. Какой-то мужчина сообщил мне, что мой муж на борту.
– Вы видели раньше этого мужчину?
– Нет, но вчера вечером я заметила его, он мне раза два попадался на глаза. Мне... мне кажется, что он вообще преследовал меня.
– Что же он вам сказал?
– "Берегитесь, Сильвия, ваш муж на борту" или что-то в этом роде...
– Не могли бы вы его описать?
– На нем был черный шелковый костюм, черные туфли на толстой подошве, галстук в черно-синюю полоску и булавка с опалом. Ему лет пятьдесят, густые черные волосы, пышные черные усы. Не очень высокий, но плотного сложения.
– Вы с ним разговаривали в тот вечер?
– Нет.
– Но вам кажется, что он вас преследовал?
– Знаете, как это бывает, когда в игорном зале появляется женщина без спутника. Иногда ко мне просто приставали.
– Так вы думаете, что и он преследовал такие же цели?
– Сама не знаю.
– По-видимому, он знает вашего мужа?
Сильвия кивнула.
– И по какой-то причине предупредил вас, что ваш муж на корабле?
Она снова кивнула.
– Вы сами видели мужа?
– Нет.
Мейсон аккуратно загасил в пепельнице сигарету, облокотился о колени, оперся на руки подбородком и задумчиво уставился на ковер.
– Не думал я, что все будет так сложно, миссис Оксман. Теперь же все стало просто опасным, дела идут все хуже и хуже.
– Что же мне делать? Я вам рассказала всю правду...
Мимо прошел рассыльный, неся кипу свежих газет, и Сильвия вдруг замолкла на полуслове.
– В чем дело? – спросил Мейсон.
– Заголовки... заголовки в газетах, которые пронес мальчик...
Мейсон быстро поднялся, пересек вестибюль и подошел к газетному киоску, на стойку которого рассыльный только что свалил всю кипу. Купив два экземпляра, он развернул газету и на первой странице прочел: