— А он спросил, кто такой Смит?
— Да. Стоит только упомянуть при нем мужское имя, как он впивается в него, как хищник, кидающийся на цыпленка. Он пожелал знать о нем все — кто он, откуда приехал, сколько времени мы знакомы и так далее.
Я сказала, что Смит — приятель Эдны.
— И все эти вопросы он успел задать в коридоре?
— Нет, не в коридоре. Я сказала, что у меня нет времени стоять там и спорить с ним, что мне надо отделаться от вас, если мы хотим идти ужинать. И он согласился подождать.
— Вот этот момент меня как раз и интересует. Где он ждал?
— Он сказал, что подождет где-нибудь снаружи и вернется после того, как вы уйдете.
— Он так и поступил?
— Как?
— Вернулся после моего ухода?
— Да. Не позже чем через минуту. — Она увидела выражение моего лица. — В чем дело? Почему вы так нахмурились?
— Просто пытаюсь все вспомнить. По-моему, в этом доме только одна лестничная клетка, на которую выходят двери квартир. Квартиры помещаются над магазином, а коридор тянется во всю длину здания. Квартиры расположены по обе стороны коридора, правильно?
— Да.
— Коридор прямой — ни поворотов, ни ниш, где можно было бы спрятаться человеку.
— Нет.
— Но я не видел его, когда вышел.
— Он мог отойти в дальний конец и укрыться в тени, а оттуда наблюдать за вами, оставаясь невидимым. Он именно так обычно и поступал. Любил шпионить за людьми. Боже мой, когда я жила во Французском квартале, можно было подумать, будто я вражеский агент, а он — все ФБР, вместе взятое. Он рыскал вокруг, рассматривая окна моей квартиры в бинокль. Если я с кем-нибудь выезжала, болтался поблизости, чтобы узнать, когда я вернулась. Я даже не смела пригласить приятеля подняться к себе и выпить…
Появился официант с подносом и расставил на столе блюда. Мы начали есть.
— Рассказывать дальше? — спросила она через несколько минут.
— После ужина, — сказал я.
— Давайте сосредоточимся на еде. Я голоден.
Мы покончили с ужином, и я увидел, что Роберта слегка успокоилась. Вино и еда создали атмосферу дружеской откровенности.
— Вы знаете, Дональд…
— Что?
— Я чувствую, что могу вам доверять. Я скажу вам правду.
— А почему бы нет?
Она отодвинула тарелку, взяла у меня сигарету и, наклонившись, чтобы прикурить, обхватила мою руку со спичкой обеими ладонями. Руки у нее были мягкие и теплые, а кожа — нежной.
— Нострэндер и я отправились ужинать. Он напился, и его снова охватил бешеный припадок ревности.
Он начал расспрашивать о вас. Не хотел верить, что вы детектив. Грозился убить вас. Наконец я разозлилась и сказала ему, что он ни капли не изменился за прошедшие два года, что однажды я уже пыталась расстаться с ним, просто уехав, но на этот раз поступлю иначе, более жестко. Я сказала, что больше никогда не хочу видеть его и вообще иметь с ним что-либо общее, а если он будет досаждать мне, обращусь в полицию.