Рэнкин переплел свои длинные ноги и нахмурился.
— Конечно, — продолжал Мейсон, — если я возьмусь представлять интересы Максин, то только ее одной. И в случае непредвиденного оборота дела вас я защищать не буду, а для ее спасения сделаю все.
— Да, я согласен.
— Подумайте, ведь вас могут обвинить в убийстве Дюранта, обнародуют все улики, а я и пальцем не пошевелю, чтобы защитить вас. Мне придется так поступить, чтобы остаться честным по отношению к своему клиенту.
— Действуйте, Мейсон, — ободрил его Рэнкин. — Если вы сможете доказать, что я убил его, что ж, пожалуйста.
Он ухмыльнулся, опять закинул одну ногу на другую и переплел длинные, костлявые пальцы.
— Насколько мне известно, — сказал Мейсон, — когда полиция обнаружила труп Коллина Дюранта, при нем было много денег. Я бы хотел знать, Рэнкин, известно ли вам что-нибудь об их происхождении?
— Я ничего не знаю. Напротив, мне случайно стало известно, что в день своей гибели он был на мели. Дюрант звонил моей приятельнице и срочно просил тысячу долларов — одолжить или дать в качестве залога под какую-то картину.
— И что она ответила?
— Она отказала. Дала понять, что и цента не даст.
— А вам известно, сколько денег при нем было в день смерти? Ровно десять тысяч, причем все купюры были по сто долларов. И тем не менее за несколько часов до убийства он пытался перехватить тысячу у вашей знакомой.
— Да.
— В котором часу это было?
— Около пяти.
— А в восемь у него уже было десять тысяч долларов.
— Да, верно. По крайней мере, я понял, что полиция нашла именно эту сумму и смерть наступила приблизительно в восемь часов.
— Значит, Дюрант где-то получил деньги. Кто-то финансировал его. И заметьте, вместо тысячи он просил уже десять.
Рэнкин кивнул.
— Не догадываетесь, откуда могли поступить эти деньги?
Рэнкин отрицательно покачал головой.
— Давайте поговорим вот о чем, Рэнкин. В этом деле не должно быть никаких недоговоренностей.
После затянувшегося неловкого молчания Рэнкин опять отрицательно покачал головой:
— Ничем не могу помочь.
— Хорошо, тогда скажите, как звали эту вашу приятельницу, у которой Дюрант просил деньги.
— Я бы предпочел не называть ее имени.
— Это важно.
— Для кого?
— Для Максин Линдсей и для вас.
— А почему для меня?
— Хочу знать, насколько вы замешаны во всем этом деле.
— Я никак в этом не замешан.
— Будете замешаны, если не назовете ее имя. Немного подумав, Рэнкин все-таки сказал:
— Никогда не думал, что он обратится именно к ней с подобной просьбой. Это Корлис Кеннер. Дюрант просил у нее тысячу долларов. После разговора с ним она позвонила мне и все рассказала.