Леший туда-сюда сунулся – нигде нету проезду, зубами заскрипел:
– Все равно догоню, только вот топор-самосек привезу.
Привез топор-самосек, стал деревья валить, пеньякоренья корчевать, просеку расчищать.
Бился, бился, просеку прорубил, вырвался на простор. Поскакал за Иваном:
– Часу не пройдет, как будут в моих руках!
В ту пору конь под Иваном встрепенулся.
– Достань, Ваня, мыло, – говорит. – Как только леший станет настигать и огненные стрелы полетят, кинь мыло позади нас.
Только успел вымолвить, как земля загудела, ветер поднялся, шум пошел.
Слышно – заругался леший:
– Увезли мой волшебный гребень, ну, все равно не уйти от меня!
И посыпались, дождем огненные стрелы. Платье на Иване в семи местах загорелось. Кинул он мыло – и до облаков поднялась каменная гора позади, коня.
Остановился леший перед горой:
– Ах, и волшебное мыло увезли! Чего теперь делать? Коли кругом объезжать, много времени понадобится. Лучше каменную гору разбить, раздробить да прямо ехать.
Поворотил коня, поехал домой, привез кирки, мотыги. Стал каменную гору бить-долбить. Каменные обломки на сто верст летят, и такой грохот стоит – птицы и звери замертво падают.
День до вечера камень ломал, к ночи пробился через гору и кинулся в погоню.
Тем временем Иван коня покормил и сам отдохнул. Едут, путь продолжают. В третий раз стал их леший настигать, стал огненные стрелы метать. Иванове платье сгорело, и сам он и конь – оба обгорели. Просит конь:
– Не мешкай, Ванюшка, скорее достань полотенце и брось позади нас.
Иван полотенце кинул – и протекла за ними огненная река. Не вода в реке бежит, а огонь горит, выше лесу пламя полыхает, и такой кругом жар, что сами они насилу ноги унесли, чуть заживо не сгорели. Леший с полного ходу налетел, не успел коня остановить – и все на нем загорелось.
– И полотенце увезли! Ну, ничего, надо только на ту сторону переправиться, теперь уж нечем им будет меня задержать.
Ударил коня плетью изо всех сил, скочил конь через реку, да не смог перескочить: пламенем ослепило, жаром обожгло. Пал конь с лешим в огненную реку, и оба сгорели.
В ту пору Иванов конь остановился:
– Ну, Иванушка, избавились мы от лешего и весь народ избавили от него: сгорел леший со своим конем в огненной реке!
Иван коня расседлал, разнуздал, помазал ожоги живой водой. Утихла боль, и раны зажили. Сам повалился отдыхать и уснул крепким, богатырским сном. Спит день, другой и третий. На четвертое утро пробудился, встал, кругом огляделся и говорит:
– Места знакомые – это наше царство и есть. В ту пору конь прибежал:
– Ну, Иванушка, полно спать, прохлаждаться, пришла пора за дело браться. Ступай, ищи свою долю, а меня отпусти в зеленые луга. Когда понадоблюсь, выйди в чистое поле, в широкое раздолье, свистни посвистом молодецким, гаркни голосом богатырским: «Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой!» – я тут и буду.