Сказав эти слова, судья отпустил своих помощников. Он взял кисть и составил срочную депешу далекому областному правителю, в которой описал события последних двух дней. Судья также приложил список людей, которых следовало восстановить на военной службе, и прошение о производстве старшины Лина в сотники. И наконец, он попросил также направить в Ланьфан сто солдат в качестве постоянного гарнизона.
Не успел судья запечатать донесение, как вошел староста Фан и доложил, что в управу явилась госпожа Да, которая ждет у ворот.
Судья Ди обрадовался.
– Введите ее! – повелел он.
Когда Фан ввел женщину в кабинет, судья Ди оглядел ее оценивающим взглядом. Госпоже Да было уже около сорока, но она все еще блистала красотой, хотя явилась к судье ненакрашенной и одетой очень просто.
Встав на колени перед скамьей, она робко молвила:
– Госпожа Да, урожденная Мэй, почтительно приветствует вашу честь.
– Мы не в суде, сударыня, – сказал мягко судья. – Нет никакой нужды в церемониях. Встаньте с колен и, прошу вас, садитесь.
Госпожа Да медленно встала и опустилась на одну из скамеечек. Она не решалась заговорить.
– Я всегда восхищался, – молвил тогда первым судья Ди, – вашим покойным мужем, наместником Да, и считал его одним из величайших сановников своего времени.
Госпожа Да отвесила поклон и сказала тихо:
– Это был великий и добрый человек, ваша честь. Я не отважилась бы покуситься на драгоценное время вашей чести, не будь моей священной обязанностью исполнить распоряжение моего покойного мужа.
Судья Ди наклонился вперед.
– Прошу вас, продолжайте, сударыня! – сказал он.
Госпожа Да извлекла из рукава продолговатый сверток. Она встала и положила его на стол.
– На смертном одре, – начала она, – наместник вручил мне эту картину на свитке, нарисованную им собственноручно. Он сказал, что это – единственное, что он оставляет в наследство мне и моему сыну. Все остальное имущество отдавалось моему пасынку Да Кею. Проговорив это, наместник закашлялся, и Да Кей вышел, чтобы принести еще одну чашу лекарственного настоя. Как только он вышел, муж внезапно обратился ко мне со словами: «Если у тебя наступят трудные времена, отнеси эту картину в управу и покажи ее начальнику. Если он не поймет ее значения, ты покажешь ее следующему начальнику и так далее, пока в долгожданное время мудрый судья не разгадает секрет картины». Тут снова вошел Да Кей. Наместник посмотрел на нас, положил свою исхудавшую руку на голову сынишки, улыбнулся и отошел к предкам, не произнеся более ни слова.
Произнеся это, госпожа Да разрыдалась.