Росомахи куда-то исчезли. Торвальд двинулся к югу, и Шэнн пошел следом. Вскоре они снова уперлись в тупик. Расселина, справа спускавшаяся к реке, а позади заканчивавшаяся стеной, прямо перед ними обрывалась крутым уступом. И когда Шэнн заглянул вниз, у него закружилась голова.
Если бы боевой крейсер межзвездного флота ударил по горам силовым лучом, рассекая камень до самых глубоких слоев планетной коры, то, наверное, получилась бы как раз такая вот пропасть. Шэнну и в голову не могло прийти, отчего между скалистым обрывом, на краю которого они стояли, и горой впереди разверзлось такое ущелье. Когда-то здесь, должно быть, случилась катастрофа невероятных размеров. Ни спуститься на дно ущелья, ни взобраться на противоположную стену было невозможно. Беглецам придется либо возвращаться к реке — со всеми вытекающими из этого опасностями, — либо искать обходной путь, чтобы как-то перейти через эту пропасть, преградившую им путь на запад.
— Ложись! — точно так же, как перед этим Торвалед вытолкнул Шэнна из полутьмы песчаной бури, так и сейчас он сбил юношу с ног и повалил на пол той пещерки, из которой они выглядывали.
По слабо освещенному солнцем небу скользнула черная тень.
— Назад! — Торвальд изо всех сил рванул Шэнна, буквально бросив его обратно в сумрак расщелины. Затем офицер метнулся вглубь, не отпуская руки Шэнна, не позволяя юноше задержаться даже на мгновение, хотя теперь они имели надежное укрытие. Наконец они добежали до темной дыры в южной стене, мимо которой прошли раньше. Торвальд поспешно втолкнул товарища туда.
И в этот момент страшный удар, куда сильнее, чем самый сильный из толчков Торвальда, потряс Шэнна. Его швырнуло о камень с такой силой, что перехватило дух, с такой болью, что Шэнну показалось — ребра не выдержат. Глаза юноши обожгла вспышка, хлестнувшая в расщелину, и эта вспышка, ослепившая его, была последним, что он запомнил перед тем, как его накрыла густая темнота — он потерял сознание.
Дышать было больно; медленно приходя в себя, он сначала понял, что ему больно дышать, и только затем осознал тот счастливый факт, что он вообще дышит. Его тело содрогнулось от тупой боли, когда что-то тяжелое наступило на скрюченные ноги. Потом в лицо ударило густое дыхание зверя. Шэнн собрал всю силу воли, чтобы поднять руку, коснулся густой шерсти, по его пальцам прошелся мокрый шершавый язык.
На несколько секунд Шэнна объял ужас — он понял, что ничего не видит! Темнота вокруг была окрашена только зигзагами красных искр, но это, насколько он понимал, просто мельтешило у него в глазах. Юноша попытался хоть что-то разглядеть сквозь эту искрящуюся темноту. Лохматое тело прижалось к нему, Шэнн услышал тихий скулеж. Он протянул в ответ руку: