К вечеру Светке стало полегче. Она проснулась и потребовала чаю с бутербродами. Отвар пить отказалась наотрез, пригрозив истерикой.
Небо заволокло облаками, ветер дул то порывами, гоняя пыль и сгибая деревья во дворе, то стихал, будто набираясь сил.
– Похоже, дождь будет, – сказал Волохов.
– Ох, хорошо бы. Эта жара до того утомила… – Светка укрылась простыней и обмахивалась ей, как опахалом.
Быстро темнело небо, ветер теперь дул без перерыва, постепенно усиливаясь. Березы покорно склонялись под его напором, тополя скрипели, но не гнулись, будто бросая вызов стихии.
Волохов высунулся в окно. Первые капли упали ему на лицо. Он с наслаждением вдохнул свежесть, пришедшую с дождем. Светка, кутаясь в простыню, встала с кровати, подошла и прижалась к его спине. Сквозь рубашку он почувствовал ее упругую грудь.
– Водолаз, а пойдем гулять?
– Ты серьезно?
– Конечно, серьезно. Смотри, как здорово!
– А пойдем! – бесшабашно махнул рукой Волохов.
Бросив на пол простыню, Светка натянула тонкую майку, юбку и по полутемной лестнице они побежали вниз.
Двор был пуст, ветер еще усилился, и крупные дождевые капли шлепались на асфальт, оставляя маленькие мокрые кляксы, похожие на разбившихся о лобовое стекло автомобиля насекомых. От туч стало темно, как ночью. Длинная ветвистая молния рассекла небо. Волохов схватил Светку за руку и потащил под старый тополь. Ветер вдруг стих, выпрямились деревья, все замерло, словно ожидая продолжения. Внезапный гулкий раскат грома, такой мощный, что в доме задребезжали стекла, заставил Светку охнуть и прижаться к Волохову. Сработавшие сирены автомобильных сигнализаций завыли, как сигналы воздушной тревоги. Зашумели листья в вершинах деревьев. Ветер крепчал с каждой секундой. Сверкнула еще молния, и одновременно с раскатом грома хлынул дождь такой силы, что казалось, над землей перевернули гигантскую бочку с водой. Набирая скорость на пустыре, ветер с ревом мчался между домов, будто табун обезумевших лошадей. Струи дождя, летевшие параллельно земле, били с силой дроби, выпущенной из охотничьего ружья. Ветер не давал дышать, валил с ног, выжимал слезы из глаз. Светка вырвалась из рук Волохова и встала, наклонившись вперед, чтобы удержаться на ногах, раскинув руки и запрокинув лицо к полыхавшему молниями небу. Майка мгновенно намокла и, став прозрачной, облепила ее тело.
– Что это, – крикнула она, – это буря?
– Это – ветер, это – дождь, это – жизнь!
Ветви деревьев, не выдерживая напора ветра, ломались и летели мимо, как сорванные осенние листья. С громким треском, заглушившим рев бури, сломалась и рухнула молодая береза. Кроны деревьев, как паруса, не убранные с мачт корабля неумелой командой, ломали стволы. Старый тополь, под которым они стояли, дрогнул, земля зашаталась под ногами. Волохов схватил Светку в охапку и потащил прочь. Она брыкалась и колотила его кулачками.