Главарь, подняв кулаки на уровень лица, продолжал наступать. Его приятели, уверенные в своем лидере, с интересом наблюдали за происходящим, сидя на скамейках. Их наглые лица расплывались в садистском удовольствии.
Гордеев остановился. Со стороны могло показаться, что он не готов отразить нападение противника. Он и не был напряжен, и руки были опущены, а пальцы расслаблены.
Парень ухмыльнулся и приблизился к адвокату на расстояние вытянутой руки. Внезапно его огромный кулак мелькнул в воздухе. Но удар не достиг цели. Юрий успел нырнуть под его правую руку. В следующее мгновение левой – снизу – врезал противнику в челюсть. Громко клацнули зубы. В тусклом свете вагонных лампочек мелькнули подошвы тяжелых высоких ботинок. А еще через мгновение грозный с виду главарь с грохотом рухнул на заплеванный пол.
Видя, как поворачиваются события, приятели его тут же вскочили на ноги.
– Ну, гад!.. Держись! – закричал Сивый и, зажав в руке пустую бутылку, бросился на адвоката: – Петька, замочим суку!
– Замочим, – прошипел Петька. – Я его «розочкой» разукрашу!
Послышался звон битого стекла. Тот, которого звали Петькой, разбил свою бутылку о металлическую ручку вагонной скамейки. Теперь в его руке сверкало грозное оружие. Острые края отбитого горлышка были направлены против Гордеева. Впрочем, Юрий Петрович предвидел подобные действия.
Первым жалобно завыл Сивый. Перехваченная рука нападавшего была быстро завернута за его же спину, после чего последовал резкий рывок вверх. Хруст в локте совпал со звоном упавшей на пол бутылки. Гордеев отбросил ее ногой.
Третьему досталось больше всех. Юрий ногой – как его учили – выбил из его рук «розочку», однако это не охладило пыл недоноска. В руках у Петьки появился армейский ремень с тяжелой литой пряжкой. На нем до этого держались его джинсы. Парень намотал ремень на руку и ринулся в атаку. Он размахивал ремнем и старался попасть металлической пряжкой Гордееву в лицо. Он очень старался достать Юрия, но тот ловко уворачивался. Однако вскоре рука и этого нападавшего также была завернута за спину – с тем же хрустом, а два удара лицом о спинку вагонной скамейки успокоили его окончательно.
Когда с агрессорами было покончено, Гордеев заправил выбившуюся из-под ремня рубашку, отряхнул брюки и растер костяшки пальцев. Затем оглядел поле битвы. Главарь по-прежнему без движения валялся на полу. К нему только сейчас стало постепенно возвращаться сознание: нокаут оказался глубоким. Двое других скулили, сжимая покалеченные руки, и от взгляда Юрия старались поглубже забиться под лавки. Нападения ожидать было больше не от кого, и Юрий направился к старичку, который с изумлением наблюдал за происходящим. По пути поднял с пола орденские планки и вернул их владельцу.