Поколебавшись немного, он обратился к разговаривающим дамам:
– Простите, но я невольно подслушал ваш разговор. Не о Сергее ли Сергеевиче Багрове идет речь?
Старушка удивленно посмотрела на Котова, а затем приветливо ответила:
– Да, Сергей Сергеевич Багров – мой сын. А вы его откуда знаете?
– Как же, – ответил с радостью Котов, – ведь я тоже в пограничном учился! Сергей даже, помнится, был у нас командиром отделения. Но я, к сожалению, так и не стал военным. Здоровье подвело. Моя фамилия Игнатьев.
Между тем молодая женщина рассматривала Котова с непонятным ему ироническим интересом. А может быть, с насмешкой? Все, что не поддавалось немедленной и точной оценке, всегда злило профессионального киллера. Со старушкой ему теперь было все ясно, а вот эта молодая и очень сексуальная, по его мнению, особа, которую он был бы очень даже не прочь затащить в свое купе и показать ей, где раки зимуют, вызывала в нем сразу два полностью противоположных ощущения: острого желания и еще не оформившейся во что-то определенное и конкретное опасности.
– Игнатьев? – вскинула брови старушка, а потом несколько раз повторила фамилию, пытаясь вспомнить. – Ах, Коля Игнатьев! – взволнованно воскликнула наконец. – Голубчик вы мой! Ведь я о вас слышала от Сережи. Вот вы, значит, какой! У Сергея не было ни одной общей с вами фотографии. Ведь фотографироваться в училище вам запрещали…
Завязался оживленный разговор. Котов и Антонина Степановна, так звали старушку, начали вспоминать минувшее. Поговорили о трудностях воинской службы. Антонина Степановна рассказала о карьере сына. Вынесла из купе свою сумочку и показала последнее письмо Сергея, которое получила два с лишком месяца назад, и с того времени никаких сведений о нем больше не было. Котов, подражая спутнице Антонины Степановны, стал успокаивать старушку, но та упорно твердила, что предчувствует недоброе.
Котов убеждал старушку не волноваться, а сам все поглядывал на молодую, оказавшуюся вдовой новосибирского врача-стоматолога, женщиной бездетной и, заметно было, лишенной постоянной мужской ласки. Отчего у некоторых подобных женщин иногда вырабатывается даже довольно стойкое негативное отношение к мужчинам вообще. Пока этот негатив однажды не нарушит кто-то конкретный. И уж тогда вчерашняя феминистка кинется во все тяжкие, только держись…
По своему достаточно богатому в этом смысле опыту Котов хорошо знал, что такие вот женщины могут служить отличной крышей для тех, кто пустился в бега. Кто решил на время залечь на дно. Увидев Наталью Михайловну, Котов почувствовал, что это может быть именно тот, нужный ему случай. Впрочем, на то он и был Котов. Кабы только не эти насмешливые глаза.