– Не знаю ничего! А-а-а, суки! – выл от боли Бирюков. – Брат… Он знает… Хватит, хватит, я больше не могу. Хватит, ради бога, я ни при чем!
Он уже рыдал в голос.
Свищ внимательно следил за реакцией оставшихся двух пленников.
– Это еще не больно, – доверительно глядя на Осепьяна-брата, сказал он. – Это пока разминка. Вот следующему будет гораздо хуже.
Бирюкова пытали, пока он не потерял сознание. Ничего полезного из его бессвязных стонов и криков Свищ не узнал. Было похоже, что тверской родственник и в самом деле ни при чем.
– В камеру его отнесите, – приказал Свищ.
Гена и еще один бритоголовый парень подхватили Бирюкова под руки и поволокли из подвала.
– Ну что? Может, теперь я услышу что-то интересное? – произнес Свищ.
Оба пленника молчали.
– Бери его, – кивнул Свищ на мальчишку.
Словно выведенный из состояния прострации, сын Осепьяна закричал от ужаса, когда к нему приблизился Мясник.
Мясник схватил мальчишку в охапку и потащил к крюку.
Свищ понимал, что единственным вероятным партнером покойного Осепьяна, знавшим что-нибудь о товаре, мог быть только его брат. Пытая мальчишку, он надеялся таким образом повлиять на дядю.
И действительно, как только загремела цепь и из дальнего конца полуподвала раздался нечеловеческий, надрывный крик, брат Осепьяна зашевелился.
– Постойте, не надо трогать мальчика, – быстро произнес он. – Я уверен, что он ничего не знал о делах отца. Он ведь еще совсем ребенок. Сурен ни за что не втравил бы сына в такие дела. Это, насколько я понимаю, дела для взрослых мужчин. Отпустите мальчика.
– Ты знаешь, где товар?
– Нет, я не знаю, но если вы скажете мне, что это должен быть за товар, какого свойства товар мой брат должен был достать, то я смогу предположить, кто его должен был доставить брату и где брат мог его держать. Такое у меня предложение.
Свищ призадумался.
Брат покойника темнил. Он что-то знал, но тянул время.
– Ты рассуждаешь как деловой человек. Мне это нравится, – неожиданно легко согласился Свищ.
– Может быть, поговорим наедине, раз это касается только нас? – предложил армянин.
– А разве тут есть чужие?
– Армен еще мальчик, зачем ему знать о таких вещах? Я думаю, что дела лучше обсуждать без свидетелей.
Свищ секунду подумал.
– Добро, – кивнул он и махнул рукой на сына Осепьяна. – Этого закройте вместе с первым!
Придя в себя в темном каменном мешке размером метра два на два, Бирюков первым делом принялся ощупывать руки и ноги, проверяя, целы ли кости. Потом попытался приподняться. Все тело болело, словно он в одиночку разгрузил трейлер с кирпичом. Бирюков для начала встал на четвереньки, потом на колени и, держась за стену, смог встать.