— Почему вы так думаете? В Реттии достаточно букинистических лавок…
— …где торгуют хламом и беллетристикой. Если «Основ станомантики» не оказалось в «Инкунабуле», вы не найдете их нигде в городе. Я знаю, о чем говорю. Свой экземпляр я выхаживала больше года.
— У вас есть Криббель Этерн?
Очень хотелось покуражиться в ответ. Но Анри раздумала рисковать.
— Разумеется. Мой профиль до поступления на службу — общая мантика.
— Какое издание?
— Академическое. С иллюстрациями Дюрье.
— Вы дразните меня, сударыня? Или…
— Или. Я предлагаю соглашение. Вы получаете от меня «Основы станомантики» на необходимый срок. Если захотите, закажете копию переписчику. В придачу я готова частично, в меру моей занятости, консультировать вас. Взамен…
— …я беру для вас некро-след.
— Да.
Анри ожидала паузы. Этот упрямец с телосложением кузнеца и подходящей фамилией — «Нихонова школа»! — не мог так вот сразу признать себя побежденным хрупкой женщиной. Он будет делать вид, что колеблется, взвешивает «за» и «против», в итоге не уступив даме, а приняв собственное решение…
Она ждала паузы и ошиблась.
— Хорошо. Я согласен. Сейчас мне надо домой, но через два часа я подойду в указанное вами место. И помните: с учетом будущих консультаций!
Малефик подмигнул со значением.
Анри едва не сделала ответный знак от сглаза.
Как раз в этот момент жонглер отложил в сторону кольца и булавы, взял маленькую кифару, настроенную на два тона выше обычного, и заиграл знакомое вступление. Мотив подхватила девушка — слабым, но приятным сопрано. Ария Терцини из трагедии «Заря». Та самая ария, которую мурлыкала Анри, высаживая «Розу шагов»; ария, которую пел хор мальчиков во сне — вещем, но неразгаданном.
Такие совпадения ни одна мантисса не сочла бы пустой случайностью.
«Шли моранские хорты по чудному следу — ах, не быть со мной на „ты“ ни зиме, ни лету…»
Два ближайших часа она провела с пользой. Заморила червячка в «Гусе и яблоке»: здесь подавали чудесное фондю по-виллански, с кукурузной мукой и тремя каплями вишневой водки. Сперва Анри думала отказаться от лакомства, потому что котелок для фондю изнутри натирали чесноком, а ей еще работать с людьми. Но передумала: в конце концов, с малефиком ей не целоваться, а некротические эманации отслеживать, а если и целоваться, то существенно позже, и вообще — потерпит.