Комнату наполнил запах чеснока.
— Мне Михаль рассказал, как ты его сегодня выручил. Спасибо, добрый человек. Это ж крысы! чумные крысы! Им человека ножом пырнуть… — хозяйка не сдержалась, всхлипнула и поспешно отвернулась, якобы оправляя капор.
— Ладно тебе, Брыхта! — прогудел колченогий вор, сморкаясь. — Развела слякоть…
И вот она — воровка на доверии? Никогда не скажешь. Воровки должны выглядеть иначе. А тут — простенькое домашнее платье, скромные кружева, бусы из темного сердолика… Серая мышка: голодная, холодная, несчастная. Овал Небес! — вот и ты, подруга, попалась на крючок. Так и надо, эта женщина просто обязана вызывать сочувствие. Иначе в доверие не втереться. С хищной лаской всякий станет держать ухо востро!
Брыхта извлекла из шкафчика пару жестяных кружек, ложки и большую, оплетенную лозой бутыль.
— Угощайтесь. У вас разговор мужской… На пороге она не выдержала, обернулась:
— Вот с кем тебе дружбу водить надо! С такими, как Родни. А не с твоими буцыгарами…
Хлопнула дверь. Пламя свечей сплясало финал балета «Принцесса без дракона». Михаль крякнул, поудобнее устраивая ногу, закованную в лубок; потянулся к бутыли. Плеснул обоим:
— Ну, за тебя, Родни! Если б не ты, я б уже рыб кормил… Пока Гвоздила возглашал здравицу, обезьянка проворно завладела кружкой матроса. Сунула мордочку, принюхиваясь, отчаянно чихнула и отодвинула кружку подальше. Хорошо хоть, не опрокинула, не разлила.
— Угомонись, Анри, — погрозил моряк пальцем. — Ты шмурдец не пьешь. А я выпью…
Обезьянка состроила потешную гримасу. Эх, подруженька, недооценила ты железного барона! Хороша идея, да не твоя! Обезьяний эфемер, которым Конрад предложил вигилле «накрыться», идя на встречу с вором, имел ряд неоспоримых преимуществ. При обезьяне говорят без боязни. Иное дело — портовая шлюха. У шлюх не язык, а помело; шлюх в койку тянут, а не за стол. Обезьянка не обязана хлестать жуткий шмурдец, может привередничать насчет еды, а понадобится — обследует хоть весь дом, от подвала до чердака.
Основными недостатками были вынужденный «обет молчания» и назойливый интерес мальчишки. Позволять гладить себя той же лапой, какой только что вытирали мокрый нос, вигилла не желала категорически. Спасибо барону — отвадил сопляка.
— Она яблоки ест? Рано обрадовалась.
— Ест, если чистые. Грязными Анри швыряется. И очень метко.
Малец шустро спрыгнул с сундука и выскочил за дверь.
— Ты где по кафке фрустрить выучился, Родни? Моряк, не из фартачей, а фрустришь так, что любо-дорого…
Здесь, в доме Брыхты, при хозяйке и ребенке, Гвоздила «кафкой» не злоупотреблял.