Во 2-м эасе сквозь плетень проступил блик-сигнал ауры вора. Первая «кисея». Опалесцирующие струи мешали сосредоточиться на теневых флуктуациях. У Анри сложилось впечатление, что в пряжу умбра-ткани Гвоздилы вплетены чужеродные нити, — пряжа, гребенная и однониточная, была крученой, вторичной крутки. Эти нити и давали узелки на переходах к нитям врожденным. Не только левая рука, чья тень раздваивалась змеиным жалом, — правая тоже выглядела удивительно. Словно Лесорубу Озерному приделали сразу две руки из железа: одну вместо десницы, утерянной в бою за честь королевы Гвендолен, а вторую, шуйцу, — про запас, на всякий случай. Королев много, чести мало, глядишь, еще чего отрубят…
Стало у Лесоруба три руки: две железные и одна родная.
Тяжело вздохнув, Анри начала протискиваться в 3-й эас. Под контролем Фриды она добиралась и до 5-го, но сейчас даже тройка давалась с трудом. Эфир загустел до консистенции тыквенного суфле, посыпанного тертым сыром флогистона. Приходилось давить и раздвигать, взбивать и перемешивать, пока впереди снова не забрезжила радуга ауры. Вигилла перевела дух, отодвинула две финальные завесы…
Дымчатые волокна астрал-связей были на месте. Однако, вопреки аксиоме Ферри, они закручивались не посолонь, а в обратную сторону! Спираль вела туда, где смутно угадывался зыбкий ореол семантического тела, мерцая пучками ложных ассоциатов.
Имя, третий Спутник.
«Увы», — трезво оценила вигилла свои возможности.
И вынырнула на поверхность.
***
— Говорят, в эти подался… в сусунки. Которые черных кобелей добела отмыть хотят. Тогда и завязал.
— На всех кобелей мыла не хватит, — задумчиво пробормотал барон. — Нет таких мыловарен, чтоб хватило…
— Точно! — обрадовался вор, вылавливая в подливе остатки кроля. — Прочухан всегда на темку гнусил! Видел я его на днях: каким был, таким остался…
— Где? Когда?!
Вопросы сорвались с губ барона быстрей каскадных пироглобул, вылетающих из рук Просперо Кольрауна. Квиз сразу постарался загладить оплошность:
— А сусунку с фартовыми кузарями якшаться не грешно?
— Не-а, не грешно. Ушел Прочухан от сусунков. С кормилой ихним поскулил, и ушел. А видел я его… — Гвоздила наморщил лоб, припоминая, — с неделю назад! Здесь, в Реттии. Он меня сам нашел. Санчо кого хочешь найдет…
— Зачем? Он же в завязи?
— В завязи. А зачем… Я и сам толком не понял. Про руку мою расспрашивал. Пивком угостил. И ушел. Во всем белом.
— На кой ему твоя рука? — Конрад пьяно хохотнул, подбираясь к бутыли. — Украсть собрался?
Гвоздила сдвинул брови, испытующе глядя на ушлого матросика.