— Нет... нет.
— Ты что, дед, сдурел?! Так-то ты гостей принимаешь, пень трухлявый?!.
Возмущению лейтенанта не было предела.
Дед еще некоторое время смотрел на сонную Ингу, потом кивнул, словно соглашаясь со своими дремучими мыслями, и заорал пронзительно и дико:
— Ганцю! Стели постелю, курва ленивая! Живо!..
— В хате? — донеслось от невидимого в темноте дома.
— Не... во флигеле стели-и-и!.. где крыша чинена...
Есть души, где скрыты
увядшие зори,
и синие звезды,
и времени листья...
Ф. Г. Лорка
Проснулась она рывком, сразу, и долго не могла сообразить, где находится и как сюда попала.
— Энджи... — робко позвала Инга, и мгновенно вернувшаяся память обожгла ее свистящим бичом.
Слабый звездный свет пригоршнями сыпался в узкое окошечко под потолком, напоминавшее бойницу древнего замка; рассеянное мерцание удивительным образом гармонировало с легким звоном потревоженных пружин кровати — и Инга сидела, успокаивая дыхание и пытаясь разобраться в очертаниях предметов вокруг себя.
Снаружи донеслось гнусавое повизгивание. Пауза. Визг сменило недовольное хрюканье и шорох — словно комья земли осыпались со свежего могильного холма.
— Кто там? — шепотом спросила Инга, проклиная себя за идиотское сравнение.
Тишина. И легкий удаляющийся топоток.
Повинуясь неведомому порыву, Инга встала, одергивая спортивную блузу — сам факт переодевания оставался для нее тайной за семью печатями — и шагнула вперед. Глаза мало- помалу привыкли к скудному освещению, да и дверь в дальнем углу помещения оказалась приоткрыта.
Из щели зябко тянуло ночной прохладой.
Замерев на пороге, Инга прислонилась к дверной створке, передернула плечами, сбрасывая со спины холодное прикосновение свежего воздуха — и, оглядев выбеленный луной двор, собралась возвращаться назад, в тепло.
Шорох. И утробное бурчание возле изгороди, похожей на гнутую решетку.
Инга вздрогнула.
Белесое пятно зашевелилось, ткнулось в ограду и принялось ворочаться, разбрасывая вокруг себя черные куски перекопанной земли.
Свинья. Обычная жирнющая хавронья, раздраженно похрюкивавшая в тесноте кольев и упрямо лезущая наружу по своим свинячьим делам. Приходи к нам, мама свинка, нашу детку...
Инге пришло на ум слово «супоросая» — хотя она не помнила точно, то ли это хрюшка перед родами, то ли после. Судя по брюху королевы свинарника, предпочтительнее было первое.
Животное наконец протиснулось между кольями, попав в полосу лунного луча, и Инга поразилась величине свиньи. Она всегда полагала, что эти звери должны быть немного поменьше. Породистая, наверное, или беременность сказывается...