Смутившись от этих слов, она принялась расставлять тарелки.
– Ты захватил соль?
– Соль и масло в моем мешке.
– Масло?
– Да, наслаждайся едой. Масло здесь большая редкость, а если ты и найдешь его, то оно будет стоить целое состояние.
Дожидаясь, пока картошка испечется, они сидели на камнях в тени ледника и пили горячее пиво.
– Скажи мне, что ты делаешь на Аляске, Том Прайс?
– Тебе, вероятно, известно, что я пошел работать на шахту одновременно с твоим братом Джеком. Я проработал там несколько лет, - сказал Том, снова наполняя их кружки из фляжки, - и поклялся себе, что выберусь из Ньюкасла и поищу удачи в другом месте. Но не торопился, ведь в Ньюкасле у меня были друзья, а это много для меня значило. В конце концов я перешел в другую штольню и стал брать в долг со складов компании.
– Моей семье это известно.
– Помнишь субботние ночи?
– Да, это были дни выплат.
– Ночь предназначалась для выпивки, драк и кутежей. - Том улыбнулся и пожал плечами. - Как-то наша компания собралась в пабе Неда, и, признаюсь, я перебрал лишнего. Вошли какие-то парни и спросили нас, не мы ли та мразь, что мутит воду и подбивает народ начать забастовку. Слово за слово…
– И началась потасовка, - закончила за него Зоя.
Она не раз слышала подобные невеселые истории. Почти каждую неделю такое случалось в день получки, и она хорошо помнила рассказы об этом, пока жила в Ньюкасле. Зоя помогала матери прикладывать целебные мази и повязки к подбитым глазам и разбитым губам, порезам и синякам и ободранным до крови пальцам.
Том кивнул:
– Оказалось, что я чуть не убил одного из той компании, а это означало конец моей работы на шахте. Меня оштрафовали на всю получку, выкинули из дома и дали срок в тридцать дней, чтобы я мог выплатить то, что задолжал компании, а в противном случае обещали бросить в тюрьму.
– Думало, Джек говорил мне об этом.
Пока Том рассказывал свою историю, Зоя вспомнила, что уже слышала ее от брата.
Том сидел, расставив ноги, опираясь локтем на плоский валун, шляпа его съехала на затылок, темные локоны небрежно ниспадали на лоб.
– Времена наступили тяжелые. Люди толковали о всеобщей депрессии, я не мог найти работу в Сиэтле. К концу срока в тридцать дней я «зайцем» уплыл на русском траулере. Думал, что окажусь где-нибудь далеко на востоке, но русские занимались рыбной ловлей недалеко отсюда. - Он снова пожал плечами. - Какое-то время я рыбачил с русскими, накопил достаточно денег, чтобы расплатиться с кредиторами. В конце концов я купил шхуну и занялся рыбным промыслом сам.
Зоя попыталась представить его в качестве рыбака, капитана собственной рыбачьей шхуны. Том был человеком такого склада, что смог бы добиться успеха в любом деле, за которое возьмется. Она подозревала, что из него получился бы лучший хозяин, чем служащий.