— А? — повторила Айшат, пробуя языком помаду на губах, не стерлась ли.
— А ничего, — грубовато, но доброжелательно буркнул Лулла. — Развлекайтесь, граждане, продолжайте. Ничего такого не случилось, власть функционирует, пребывает на страже ваших интересов. Вы тут играли во что-то? Так и играйте себе на здоровье… Только вот это надо снять, — показал он на потолок. — Нарисуйте что-нибудь жизнерадостное, веселенькое. И окна откройте, невозможно же в темноте, зрение испортите.
— А? — Вячеслав Хромин в растерянности развел руками.
— Ничего, без руководства мы вас не оставим, — понял его и ободрил Лулла. — Нам нужны квалифицированные специалисты, а пока идет следствие, оформим на доверительное руководство к вам заслуженного гражданина. Вот, познакомьтесь. — Он рекомендующе указал на скромно выступившего вперед Плюща. — Знающий и умелый организатор, человек с тонким художественным вкусом. Если кого смущает происхождение, то с сегодняшнего дня свободный гражданин Рима, моим личным повелением.
Бывший раб провел кончиком языка по тонким губам, улыбнулся широко и холодно — улыбкой секретарши, на место которой, может, и взяли молоденькую, но при этом подарили в вечное пользование целый салон красоты с маленькими безропотными маникюрщицами. Вячеслав Хромин прикрыл глаза и покрепче прижал к себе племянницу. А в толпе истерически расхохотался молодой безденежный плебей с дикой козой на пряжке ремня.
— И этого заберите! — рявкнул вдруг диктатор. — Очень неприятный голос, достало уже слушать! Ну что, граждане, я пошел. — Он обвел взглядом прижавшуюся по стенам толпу. — Как говорится: гаудеамус игитур!
* * *
Сосновый факел коптил, пламя лизало потрескавшиеся камни свода тюремной камеры, оставляя лапчатые пятна, похожие на гротескно выросшие следы пригорелых к побелке спичек где-нибудь в подъезде Петроградской стороны. Саня нес факел, вытянув руку вертикально вверх, а идущий впереди Феодор ворчал:
— Не ленись, освещай, как следует, а то мы тут не только твоего соотечественника не найдем… — Саня не понимал, почему нервничает неустрашимый старик, пока из-за решетки одной из похожих друг на друга, будто клетки в зоопарке, камер не высунулась рука, синеватая, холодная, покрытая словно бы склизкой шерстью, и без малого не ухватила грека за край хитона. Хриплый и какой-то бесцветный голос проговорил вдогонку:
— Расскажи обо мне солнечному свету…
— Они тут все с ума посходили, — ответил на застрявший в горле у Сани вопрос Феодор. — Некоторые сидят еще за покушение на дедушку кесаря, которого сменил богоспасаемый Лулла. Уже не только дедушки, уже внуки его повымерли до седьмого колена, а предварительное следствие только-только входит в заключительную фазу.