Вот, кажется, что-то, напоминающее корчму. Настежь распахнуты двери, народишко туда-сюда бродит. И запах… Вареная, с укропом, тмином и чабрецом, рыба, чесночная похлебка, лепешки. И пиво, само собой…
Олег Иваныч вдруг остро почувствовал, что жутко проголодался. На корабле есть неохота было — кусок в горло не лез, а тут…
Пересчитав захваченные с собою монеты, решительно повернул на аппетитный запах.
Уселся скромненько в уголке, под горящей свечкой. В центре, за длинным столом, гомонили прилично одетые люди — почтенные бюргеры — после трудового дня зашли выпить пару кружечек пива. Напротив, у стены, сидели две странные личности в глухих черных плащах — сразу и не поймешь, то ли гопняки, то ли монахи.
Скушав большой кусок печеной цапли с гвоздично-имбирной подливой, сдобренной изрядным количеством перца, Олег Иваныч наконец-то почувствовал себя сытым. Можно было бы, конечно, заказать еще пару жареных в льняном масле дроздов или перепелов со спаржей, да уж вроде и не хотелось есть-то… ну и дороговато, само собой…
— Эй, парень! А принеси-ка еще пива. Бир, бир! Ферштейн?
Нарвское пиво отличалось от ревельского или новгородского. Слаще было и не сказать, чтоб уж очень густое, но тягучее… И пахло… Имбирь? Ну, точно — имбирь.
Быстро выпив литровую кружку, Олег Иваныч заказал еще одну, под моченый горох. Эту уже пил медленнее, осматривался… Впрочем, смотреть-то было особо не на что — бюргеры разошлись уже, монахи тоже собирались…
Поднялся и Олег Иваныч. Расплатившись, вышел на улицу, рыгнул довольно. Прошел чуток. Черт… Еще вдруг одна проблема обозначилась — отлить бы не мешало, после пива-то. Только где вот? Возвращаться обратно в корчму не хотелось — лень было.
Олег осмотрелся. Узкая кривоватая улочка, дома — практически без просвета — сгущающаяся под крышами темень. Блин, негде… А хочется! Ну, черт с ним… Вроде местные бюргеры спать уже полегли — вон, окна-то в домах редко где светятся. Улица пустынна. Ну, была не была…
Только Олег Иваныч развязал тесемки штанов, как где-то рядом послышались голоса.
Тьфу-ты… Надо же, как не вовремя. А тесемки — не молния, быстро не завяжешь! Не раздумывая, Олег Иваныч быстро втиснулся в узкую щель, меж домами.
Люди… Десятка полтора-два, в фиолетовых рясах. Монахи-доминиканцы. Или францисканцы, черт их… Однако… Присмотревшись, Олег заметил у одного короткий меч, у другого кинжал, у третьего кистень… Хороши Божьи люди, нечего сказать! На ночь глядя оружны по городу шатаются, куда только стража смотрит? А… Вот и она, стража-то!
Трое вооруженных кнехтов в панцирях и блестящих шлемах, вынырнув из переулка, направились прямиком к монахам. Дождавшись, те почтительно поклонились, загремели четками. Один подошел ближе, что-то шепнул стражникам, достал кошель. Ну, конечно… Звякнули монеты, стражники, чуть ли не козырнув, пошли своим путем, а монахи… монахи — своим. Последний задержался, оглянувшись, откинул капюшон, посмотрев вслед уходящим кнехтам. Вышедшая на еще не такое уж и темное небо луна серебряным ятаганом отразилась в единственном оке доминиканца.