* * *
Демид не верил своим глазам. Звезды в нарисованном небе раздвинулись, и в россыпи светлых точек появился черный провал, напоминающий по очертаниям человеческую голову. Демид протянул руку и дотронулся до матовой поверхности картины. Рывок – и рука его ушла в провал – что-то там, в пустоте, дернуло его за пальцы, позвало к себе. Дыры как таковой не было – просто рука Демида заканчивалась сейчас на уровне локтя, там, где начинался холст.
Демид сделал шаг назад и извлек руку обратно. Кисть его стала полупрозрачной, словно была сделана из матового зеленоватого стекла. Ни сосудов, ни костей не было видно – только пульсация холодного потустороннего света. Огненные червячки электрических разрядов пробегали между пальцами и покусывали кожу. Свечение медленно распространялось вверх – к локтю – к плечу – перешло на грудь и волной покатилось вверх и вниз. Ноги Демида оторвались от пола, и он медленно поднялся в воздух.
«Куда идти? – Он еще не сделал выбор. – Какое время дня предпочтительнее?» Солнечный пейзаж манил его – где-то в его подсознании он олицетворял место, в котором он мог почувствовать себя счастливым. Демид наклонил голову и ступил на траву, приветливо подавшуюся к нему под действием летнего ветерка. Легкий щелчок – невидимая пленка, ограничивающая Средний Мир, пропустила его и разошлась радужными пятнами.
* * *
Демид сидел на пригорке. Ядро он поставил перед собой на пенек. Впервые он общался с Ядром вот так – сохраняя видимость реального существования, а не будучи выдран с корнями из собственного тела и размазан сознанием в чуждой ему разумной Пустоте. Нуклеус изменился внешне – камень напоминал теперь формой человеческую голову с несколько оттопыренными ушами (точная копия черной дыры на соседней картине), с едва обозначенными ямками глаз и рта.
– Привет, Нуклеус! Никак, соскучился? Куда это ты меня затащил?
– Мы – в мире, где Враг не сможет нас услышать.
– Другой мир? И что он собой представляет?
– Это картина. И ничего более. Картина, созданная художником Иваном Яузой.
– Яуза? Никогда не слышал о таком.
– Он не стремился к известности. Живописец – лишь одна из многочисленных ипостасей этой многосторонней и необычной личности.
– Расскажи о нем.
– Нет. О нем позже. У нас слишком мало времени. Нам нужно закончить разговор. Я хочу рассказать тебе кое-что. Это может навести тебя на след в твоих поисках. Но сперва я должен увериться в окончательности твоего выбора.
– Я же сказал тебе – я согласен. Хотя, видит Бог, только под давлением чрезвычайных обстоятельств иду я на такой шаг...