Силясь не стонать, де Еон щедро развязал кисет с тяжелыми червонцами Елизаветы Петровны.
— Что угодно, — сказал он, — за карету и лошадей… На целых 36 часов (!) де Еон опередил австрийских курьеров, и Версаль встретил его как победителя. Он был очень сметлив, этот маленький карьерист, когда стонал в своей карете, а запаренные кони фыркали у железной решетки Версаля.
— Скажите моему королю, что я не могу встать… Здесь, в этой сумке, будущее Франции! А под Прагой дела идут блестяще!
Словно из рога изобилия посыпались милости:
— Шкатулка короля к вашим услугам…
— Лейб-хирург его величества прибыл…
— Золотая табакерка с алмазами и портретом короля…
— Чин поручика лейб-драгунского полка…
По дороге этой стремительной карьеры осталось лежать 48 загнанных насмерть лошадей. От Петербурга до Версаля они отметили, как вехи, путь кавалера к славе трубящей. Но в самом Париже де Еон.., увы, разочаровался!
После широких, залитых зимним солнцем петербургских площадей Париж вдруг показался ему маленьким, темным и грязным… Впрочем, это не только мнение де Еона, — любой француз того времени, вернувшись из Петербурга, с грустью высказывался далеко не в пользу своей столицы. И кавалеру, несмотря на угрозы Бестужева, вдруг страстно захотелось вернуться обратно на берега Невы, засыпанные чудесным пушистым снегом…
Но сначала — дела! Терсье уже предупредил его:
— Остерегайтесь вступаться за принца Конти: положение сюзерена сейчас шатко благодаря капризам маркизы Помпадур, и вы можете оступиться в самом начале славы, моя прекрасная де Бомон!
Доложили королю мнение Петербурга: ответ Елизаветы о курляндской инвеституре был уклончив, жезл русского маршальства для Конти тоже повисал в воздухе, и Людовик сомневался:
— Если у де Еона есть письма к принцу, пусть он их передаст. Но я хотел бы знать, что ответит этот шалопай.
Положение «карманного» визиря Франции было сейчас таково, что Конти, не стесняясь, плакал.
— Неужели, — говорил он, — мне так и суждено умереть, не испытав тяжести короны? Теперь я согласен получить корону даже от евреев, будь только она у них в запасе на Иерусалимское царство! Ах, эта подлая «рыбешка», не будем называть ее по имени… Что бы доброй Елизавете воскресить для меня древнее Киевское княжество! Скажите, шевалье, разве я был бы плохим князем для запорожцев?
— К сожалению, высокий принц, — вздохнул де Еон, — Украина имеет гетмана — Кирилла Разумовского!
— В том-то и дело, — печалился Конти, — что, куда ни поглядишь, все лучшие места уже расхватаны… Мир действительно стал тесен. Сейчас хоть заводи королевство эскимосское! Ах, Курляндия, Курляндия! Остается сказать