, золото и пурпур, трещины на живописном слое картин завораживали мальчика. Полотна казались ему огромными окнами, за которыми зияла пропасть вечности и откуда прославленные предшественники оценивающе смотрели на него, задавая себе главный вопрос: будет ли он достоин их?
«Ну конечно, мой дорогой, – подбадривала его Антония. – В твоих жилах течет та же кровь. Тебе нечего бояться. Придет время, и ты поймешь, что не менее храбр, чем все эти славные воины».
Робин закрыл шкаф, полный уже ненужных мундиров, и приблизился к окну, из которого открывался чудесный вид на небольшую изумрудно-зеленую долину с озером, островками деревьев и пощипывающими траву пони. «Два гектара» – вспомнились ему слова Антонии. Два гектара свободы, обнесенные стеной, над которой натянута сетка из колючей проволоки. Необходимо было защитить себя от «внешнего мира» (так матушка называла все, что находилось за пределами их маленького царства), от врагов – большевиков, этих сквернословящих орд, грубых и завистливых нищих, неспособных воспринимать прекрасное.
«Там сплошной кошмар, – ответила Антония в тот день, когда Робин стал ее расспрашивать о том, что находилось за стенами дворца. – Пошлость, возведенная в систему, ненависть, глупость. Люди, живущие там, с утра до вечера пичкают себя наркотиками, которые доводят их до безумия и заставляют истреблять друг друга. Или же зачинают уродов, которые впоследствии произведут на свет таких же точно чудовищ. Их интеллект постепенно вырождается, и вскоре они опустятся до уровня пещерного человека. Каждый живет в постоянном страхе за свою жизнь. Нам повезло, здесь мы в безопасности, но это не может продолжаться вечно. Рано или поздно мы должны вернуться в наше милое королевство, где все дышит гармонией и красотой. Соединенные Штаты – преддверие ада, в этой стране невозможно продержаться долго: рано или поздно обязательно станешь жертвой ее варварства».
Робин покачал головой. Ему никогда не хотелось увидеть то, что находилось за стенами. Все, что он мог пожелать, ему доставляли сюда, домой. Родители его любили, целыми днями он играл со своими друзьями-пажами и даже с маленькими дворцовыми служками. Они ему нравились, хотя из-за их выговора он часто не мог разобрать, что они хотят сказать. Но этот легкий дефект делал их еще забавнее, интереснее. Робин постепенно привык их воспринимать как диковинных животных, достаточно сообразительных, чтобы усвоить кое-что, не более. Комнатные зверьки, с обезоруживающей наивностью стремящиеся во всем ему угодить.
«Конечно, они пришли оттуда, – говорила Антония, – но мы их приручили. Глядя на них, ты можешь создать представление о туземцах, которые кишмя кишат по ту сторону стен. Самураи нашли подходящее словечко для этих существ, они называли их