Так или иначе, мне оставалось только вернуться в Новый Севастополь и отправиться на фронт. В конце концов, лейтенантские погоны в Империи просто так не давали, даже и с «полевым патентом». И потом, каратели, вежливо именуемые «охранными войсками», – это нечисть из нечисти, «стержневая нация» там не служила, и целые полки набирались на отдельных планетах. Говорят, что за поступление в эти войска новобранцу списывали всю криминальную историю...
Имперские регулярные войска были, мягко говоря, далеко не ангелами. Они отметились кровью и в Жлобинском, и в Босвортском восстаниях. Даже успевавшие поднять руки падали под пулями; не брезговали там ни грабежами, ни соответствующим вниманием к женщинам, оказавшимся на «враждебной стороне». Но главную роль сыграли всё-таки охранные дивизии, что шли во втором эшелоне. С них спрашивали только за эффективность и качество «зачистки». Их офицеры могли расстаться с погонами и загреметь на Сваарг не за учинённые насилия и бесчинства «личного состава», а если на объявленной «безопасной» территории вдруг происходил теракт. Так что там не церемонились, там просто не знали такого слова.
И всё-таки, если Михаэль прав, посылка карателей в первой волне представлялась чем-то странным. Они никогда не умели взламывать настоящую оборону, не умели отбивать танковые атаки или драться в настоящих рукопашных. Перед ними всегда ставили совершенно иные задачи. Что, командование рейхсвера резко поглупело? Или Михаэль ошибся (точнее, ошиблись его информаторы)?
Что-то здесь было не так. Какая-то ловушка, западня, «подлянка», что называется...
Моя семья меня даже не отговаривала. Хотя агенту внедрения отправляться на передовую – всё равно что колоть орехи микроскопом; однако что же было делать? Тихо сидеть в лесном бункере? Конечно, многие наши постарались вступить в полицию, иные службы, куда Дариана разрешила доступ новокрымчанам; но риск провала был для меня там слишком велик, и едва ли мне посчастливилось добыть такую информацию, что прошла бы мимо занимавших примерно такие же должности Зденека и других наших ребят. Честнее уж отправиться на фронт. И действительно постараться сделать так, чтобы каратели упёрлись лбом в непреодолимую оборону. Я не сомневался, что, начав с какого-нибудь отделения, мне тем не менее придётся покомандовать куда большими подразделениями: до сих пор мне везло, я выживал. И верил, что выживу и сейчас. Самонадеянно? – возможно. Но если не верить в себя, зачем тогда вообще браться за дело?
Мы простились коротко и скупо, сперва отводя глаза, а потом, напротив, глядя друг на друга, не будучи в силах оторваться.