Он действительно отлучался «на воды», но предпочитал воды, протекавшие вдали от родной Серебрянки — преимущественно на оффшорных территориях, где банки давали немалые налоговые льготы, а власти не интересовались происхождением капиталов.
Идея приспособить брошенный властями Уральск-12, где Панич в свое время пребывал в качестве зека, принадлежала ему. Это он с помощью своего однобарачника, угодившего в колонию за растрату, Салыкова рассчитал экономическую выгоду от использования неподконтрольной властям территории и необлагаемого налогом населения, состоявшего из беглых урок и желтолицых «нон-грата», он придумал систему найма рабочей силы и ее охраны, доставки сырья, продовольствия и готовой продукции. И вот теперь, спустя восемь лет, система заработала на полную мощность, прибыль семьи составляла двадцать четыре миллиона в год, шестьдесят процентов из которых пока уходило на покупку чиновников, правоохранительные органы, командировочные расходы, ценные бумаги, банковские операции, транспорт, связь, пополнение «общака» — на все то, что обеспечивало Дмитрию Константиновичу относительное спокойствие.
Сам он ни в каких документах не фигурировал, фамилия Панич никому ни о чем не говорила, наличные деньги оседали на счетах подставных лиц, вкладывались в торговый бизнес, превращались в банковские бумаги, акции совместных предприятий и фирм, имеющих выход за рубеж, интегрировались. Тщеславием Пан не отличался — считал себя патриотом «малой родины», где несла свои воды Серебрянка, где стоял его терем за высоким забором, и воздух пах кедром и сосной.
…На площади перед Дворцом спорта его встретил Губарь — директор службы безопасности АО «Краснодольскцветмет». Тут же суетились «быки» во главе с Бригадиром, но близко не подходили, блюли субординацию.
— Кожухов здесь? — сухо спросил у Губаря Дмитрий Константинович, направляясь к парадному подъезду.
— Нету. С утра собирался в прокуратуру по повестке. Московская комиссия затаскала.
Панич прошел по пустынным коридорам в зал, взорвавшийся вдруг аплодисментами и возгласами, словно зрители приветствовали не удачную комбинацию одного из бойцов на татами, а лично его. Губарь проводил босса на отдельную застекленную трибуну, где сидели референт мэра Иевлев, замначальника УФСБ Зарицкий и главный экономист объединения Вершков.
— Сидите, не в армии, — отмахнулся Панич и, проигнорировав протянутые руки, опустился на низенькую скамейку.
В финал вышли четверо. Боец под шестнадцатым номером лихим «тоби-йоко-гери» заработал иппон. Толпа взревела.