А он развеселился:
— Что уставились? Вам нечего больше сказать? Для чего вам этот нелепый врачебный наряд, раз вы теряетесь, когда на вас смотрят? Кстати, вы кончили учиться?
— Я… я бакалавр с прошлого года…
— Бакалавр… После трех-четырех лет учебы на врача? Ба! Да у вас уже начинает разлагаться мышление. Запомните, молодой человек: надо поменьше слушать докторов и побольше прислушиваться к природе. Она не продает ни советов, ни лекарств.
Я окончательно потерял дар речи. Заметив мое замешательство, он немного смягчился.
— Извините, я вспылил не из-за вас. Меня вывели из себя самовлюбленные всезнайки и шарлатаны, неспособные здраво рассуждать. Наблюдательности и знаний — вот чего им не хватает! И они еще осмеливаются решать: разрешить мне или не разрешить, мне, Леонардо да Винчи!
— Врачи — как и все люди… — отважился возразить я. — Есть хорошие, есть и плохие…
— Может быть, может быть… Но последних больше. Однако вернемся к вам, молодой человек: у вас, похоже, ума достаточно, чтобы принадлежать к первой группе. Итак, повторяю свой вопрос: почему вы целый час преследуете меня?
— Я… мне хотелось бы с вами поговорить.
— Поговорить? Со мной? О чем же, скажите на милость?
— Я… не знаю… Просто поговорить.
— Весьма веская причина! Полагаю, я должен быть польщен. Имя-то ваше я хоть могу узнать?
— Меня зовут Гвидо Синибальди, я сын баригеля Рима Винченцо Синибальди.
— Сын баригеля? Я думал, такой должности в Риме больше нет. И вы здесь по просьбе вашего отца?
— Отец скончался в 1511 году, после чего упразднена и должность баригеля. Его убили…
— Сочувствую вам… А вы… вы все же не считаете, что это убийство могло бы быть связано с…
— Никоим образом. Так случилось, что я перенял от отца страсть к разгадыванию тайн. Не воспротивься моя матушка, я бы охотно пошел по его стопам.
— Мудрая женщина! Хватит и одной смерти в семье… Но довольно стоять, пройдемся, если не возражаете. Холодновато. Неподвижность не показана человеку моих лет.
Мы пошли берегом Тибра в направлении моста Куатро-Капи и острова Тиберина. Завязалась беседа. Он поведал мне, что в Риме уже полтора года, живет в Бельведере, недалеко от дворца понтифика. Однако, как оказалось, великий Леонардо не очень доволен своей судьбой: слава более молодых художников, талант которых невозможно было не признать, готова была затмить его собственную. Ни папа Лев X, ни Джулиано Медичи, его покровитель, не заказывали ему крупных работ. И это ему, чья кисть совершила переворот в живописи; ему, изобретшему удивительные механизмы, способные возить людей под водой или носить по воздуху; ему, чей гений мечтал созидать города, строить порты; ему, бывшему первым при дворе в Милане, отводилась более чем скромная роль при дворе папы.