— Ишь, какая закавыка у вас, графьев! В азартные игры на титулы режетесь?
— Ваша изысканная ирония льстит мне, повелитель, — склонила голову бывшая дворянка.
Гость, ведомый хозяйкой по коридорам и залам замка, оказался в гостевых покоях.
— Чего пожелаешь, мой господин? — спросила Страхолюдлих.
В свете факелов Палваныч наконец разглядел лицо женщины. Приятное правильное лицо. Разве что слишком холодны большие глаза и бледность необычная…
— Я бы поспал, — сказал прапорщик.
Двое молчаливых слуг, вбежавших в комнату, постелили огромную постель и бесшумно удалились.
— Я могу быть свободна? — спросила хозяйка.
— Да, спасибо! Спокойной ночи, — пробормотал Палваныч.
Дама поклонилась и вышла, прикрыв дверь.
— Вот житуха, Пауль, — бормотал Дубовых, залезая в кровать, — просыпаешься на нарах, а засыпаешь у графини в гостях.
Глава 17
Барон фон Лавочкин, или Тяжело в учении?!
Коля и Всезнайгель сидели в рабочем зале. Хайнц принес сюда два стула и подал вино с фруктами.
— Итак, — провозгласил Тилль, глядя на играющий гранями фужер. — До поединка пять дней. Подтянем теорию, я дам вам книжку. Займемся практикой. Вы умеете ездить на лошади?
— Нет. — Лавочкину стало стыдно.
— Отлично! Хорошо еще, вы не вызвались соревноваться с Шроттмахером в игре на лютне, — усмехнулся мудрец.
— Как раз на лютне я играю.
— А ведь верно! — воскликнул Всезнайгель. — Такой штрих необходимо использовать. Вы сходите под чей-нибудь балкон, споете пару серенад.
— Зачем?
— Это часть рыцарских навыков. Если по городу поползет слух, что рыцарь-новичок недурственно исполняет песни, Михаэль разозлится. Пусть лишний раз поволнуется! Ему, видите ли, последнее время не везет с репертуаром.
— А у меня его и вовсе нет.
— Сочините. Судя по тому, что болтают на улицах, вы уже поразили некую деревню песенным мастерством. Дело за малым: поразите столицу… Вернемся к подготовке. Научим вас держаться в седле и управляться с копьем. Дурацкое занятие, ей-богу, но именно этим вам придется заниматься во время поединка. Что с доспехами?
— Доспехи обещал купить слуга Шроттмахера. И коня.
— Видите, как граф стремится вас прикончить!
— Почему же прикончить? Ну, выбьет из седла. Упаду. Ведь не станет он меня добивать!
— Нет, не станет. Я присутствовал в тронном зале, когда король принимал решение о поединке. Пляшите, Николас, я настоял на том, чтобы бой производился по турнирной, укороченной системе, а не по финальным правилам. В финале после копейного состязания принято еще и на мечах драться. Но не обольщайтесь: после встречи с копьем графа многие стали калеками. И чем, хм, соперник худосочнее, тем поганее ему приходилось. Такая вот странная статистика.