— Могучим? — улыбнулась принцесса. — Не очень-то ты похож на силача…
— Первое впечатление нередко оказывается ошибочным, — надулся солдат.
«Разумеется, я не Арнольд Шварценеггер, — подумал он, — но зачем сразу смеяться?.. В ее-то положении…»
— Извини, — спохватилась девушка. — Я не хотела тебя задеть.
— Да я не такой уж и крутой… Забудь. А тебя как звать?
— Катринель.
— Красивое имя. Пойдем, хватит нюни распускать, Катринель.
— Во-первых, не Катринель, а принцесса Катринель, — девушка утерла сопли. — А во-вторых, как ты смеешь столь фамильярно обращаться со знатными особами, смерд?
Апломб, с которым была произнесена эта гневная тирада, ярко контрастировал с видом чумазой девчонки в пестрой шкуре, и впору было засмеяться, однако солдат не на шутку завелся.
— Значит, так, принцесса, — отчеканил он. — Может быть, мой папа всего лишь инженер-конструктор завода счетно-аналитических машин, а мама невропатолог областного диспансера, но это не повод для оскорбления. Я же все-таки в СССР успел родиться. А у нас там гегемония пролетариата и развитой социализм были…
Катринель проговорила упавшим голосом:
— Ой, простите, Николас! Из того, что я поняла, точнее, не поняла, следует, что вы, безусловно, знатная особа и моя вспыльчивость… Простите, простите, пожалуйста! Не могли бы вы уточнить свой титул?
Девушка молитвенно сложила руки на груди и захлопала синюшными веками.
— Да и вы извините, ваше высочество, — сдал назад Лавочкин. — Для простоты я бы предложил все же перейти на «ты» и обойтись без титулов. Согласны?
— С радостью!
Коля поднял знамя и «компас».
— Идем?
Выбравшись из ельника, принцесса и солдат сели на траву.
— Фух… — выдохнул парень. — Как хорошо… Стоп, а где мой мешок?!..
— Шок… шок… шок… — ответило лесное эхо.
Глава 10
Проклятые конкуренты, или Горько, товарищ прапорщик!
Спящего на телеге прапорщика разбудил громкий крик системы «А-а-а». Палваныч сразу определил, что кричали дуплетом. Потом он оглянулся и очумел: «Я в лесу?!»
— Заблудился, — прохрипел Дубовых, обводя мутным взором округу.
Деревья, деревья, деревья… Густой ельник в полтора человеческих роста… Елочки, елочки, елочки, мешок на ветке, елочки, елочки…
Стоп!
Взгляд прапорщика вернулся к мешку.
— Ну, раз там так кричали, то шмотки, скорее всего, им больше не понадобятся, — рассудил Палваныч.
Спрыгнул с телеги, сгреб мешок в охапку и спешно покинул со своим обозом место очередного преступления.
Совершив кражу, Палваныч не бросился сломя голову прочь. Он хладнокровно рассудил, что нужно ехать туда, откуда явился.
Элементарная логика подсказывала: лошади самовольно свернули в лес.