В последующие дни, когда Галип волей-неволей снова и снова вспоминал этот разговор, он уже не был уверен, что точно слышал зевок и все, о чем тогда говорилось. Сказанное Рюйей он вспоминал всякий раз по-другому и с сомнением думал: «А с Рюйей ли я разговаривал?» — и представлял, как его разыгрывала другая женщина. Потом ему будет казаться, что он прекрасно слышал то, что говорила Рюйя, это была именно она: просто он стал другим после того телефонного разговора. И уже как «другой» прокручивал в голове то, что неправильно понял или, как ему казалось, вдруг вспомнил. Галип будет представлять свой голос голосом постороннего человека, так как поймет, что, разговаривая по телефону, два человека на противоположных концах провода могут превратиться совершенно в других людей. А ведь поначалу он думал, что виной всему старый телефонный аппарат: это громоздкое чудовище звонило не переставая весь день.
После разговора с Рюйей Галипу сначала позвонил клиент — квартиросъемщик, судившийся с домовладельцем. Потом ошиблись номером. Потом позвонил незнакомый человек, спрашивал телефон Джеляля: «Я знаю, вы его родственник». После торговца металлом дозвонился — как выяснилось, после долгих усилий — Искендер; он тоже хотел связаться с Джелялем.
Искендер был лицейским товарищем Галипа, они не виделись пятнадцать лет, поэтому он прежде всего поздравил Галипа с женитьбой на Рюйе и сказал, как говорили многие: все знали, что в конце концов именно так и будет. Теперь Искендер занимался рекламой. Он хотел устроить Джелялю встречу с телевизионной группой Би-би-си, готовящей программу о Турции: «Они хотят перед камерой поговорить с таким известным журналистом, как Джеляль, который уже тридцать лет находится в гуще событий». Искендер стал сообщать ненужные подробности: телевизионщики уже встречались с политиками, деловыми людьми, профсоюзными деятелями, но самая важная для них встреча — с Джелялем. «Не волнуйся! — сказал Галип. — Я немедленно найду его, прямо сейчас позвоню». Звонок Джелялю был хорошим предлогом прекратить разговор. «В редакции мне уже два дня морочат голову, — пожаловался Искендер, — потому я и позвонил тебе. Два дня не могу застать Джеляля в газете. Что-то там не то, по-моему». Джеляль, бывало, закрывался на три-пять дней в одном из своих тайных стамбульских убежищ, адрес и телефон которых он тщательно скрывал от всех, но Галип не сомневался, что найдет его. «Не волнуйся, — повторил он, — я тебе его быстро найду».
Однако до вечера Джеляль не нашелся. В течение дня Галип звонил ему домой и в газету «Миллиет» и представлял, как Джеляль снимет трубку и ответит не своим голосом (Галип тогда тоже, изменив голос, сказал бы, подражая интонациям его читателей и поклонников — они: Рюйя, Джеляль и Галип — часто вместе разыгрывали такой спектакль: «Я, конечно же, понял особый смысл твоей сегодняшней статьи, брат!»). Но на каждый звонок в газету секретарша отвечала: «Джеляль-бей еще не пришел».