— Из соображений этики, — ответил я Хоуку за нее. — Она не хотела рассказывать мне о том, что узнала от своей пациентки, но она хотела, чтобы я знал, что Эмми погуливает на стороне, чтобы заставить меня приглядеться к ней пристальней и самому выйти на Бейли.
— Она не рассказала тебе о Бейли потому, что это была тайна ее пациентки, и она не имела права ее разглашать, так?
— Да. Она просто сказала мне, что Эрика убил Бейли, потому что был подлецом и негодяем.
— Но Вальдесу-то она выложила все, — сказал Хоук.
— Из любви, — пояснил я.
— Горячей, — сказал он.
— Которая его и убила.
Хуанита отвернулась от нас, прислонившись к косяку арочного прохода и уставившись невидящим взглядом в пустую столовую.
— Поэтому я и сказала вам, что Эрика убил Бейли Роджерс, — проговорила она, стоя к нам спиной. — Я знала, что Эрик разговаривал с ним об этом.
— Шантажировал, — сказал я.
Она сказала, не оборачиваясь:
— И Бейли его убил.
— Был вынужден, — сказал Хоук.
— Эрик был молод, — говорила Хуанита. — Ему хотелось стать героем. Хотелось получить Пулитцеровскую премию.
Хоук молчал. Я тоже. Мы смотрели на сгорбленные плечи Хуаниты. Тишину нарушало только приглушенное бормотание соседского телевизора.
— Значит, вы рассказали мне о Бейли в надежде, что я сам до всего докопаюсь, а вы останетесь в стороне?
— Да. — Ее голос долетел до меня эхом, отраженным от стен столовой.
— Но я не докопался.
Хуанита молчала. Спина застыла в напряжении. Над головой вился сигаретный дым. Мы ждали.
Тишина.
Хоук почти неслышно прошел мимо нее в столовую и, повернувшись, тихо выдохнул ей в лицо:
— И?..
Она медленно перекатилась спиной по косяку, отвернувшись от Хоука и повернувшись ко мне, глядя в никуда глазами сомнамбулы. Казалось, она не замечала ни меня, ни капризов погоды за окном.
— И я пошла к Фелипе Эстэве, — проговорила она. — И рассказала ему.
Мы возвращались к Кэролайн вместе с Хуанитой. В злономеренности ее не обвинишь, но благие побуждения этой женщины, черт бы ее побрал, оборачивались злом. Поэтому я хотел держать ее под присмотром. Она не возражала. Выглядела так, словно эмоционально высушена. Когда мы вошли в дом, глаз на Кэролайн она не подняла. Едва ли взглянула и на Сьюзен, когда я представил их друг другу. Мне не следовало бы говорить «доктор Сильверман».
Мы расселись в гостиной Кэролайн траурным кружком. Снова повалил сильный снег.
Мерещилось шотландское виски в высоком бокале, с содовой и кусочками льда. В двух высоких бокалах.
— Итак, — прервал я свои мечтания, — мы знаем, но, по всей видимости, не сможем доказать, что Эрика Вальдеса убил Бейли Роджерс из-за того, что тот пытался шантажировать его любовной связью с Эмми Эстэвой и покрывательством наркобизнеса в Уитоне. Мы также знаем и, возможно, сможем доказать, что Роджерса убил Эстэва после того, как Хуанита рассказала ему о том, что его жена изменяет ему с Бейли. А потом убил и Брета, чтоб замести следы.